***

Ты снова пьян,
Вот темный угол, у облупившейся стены.
На ней как-будто бы рисунок
И все понять не можешь ты,

Что в нем тебя приворожило,
Немого камня скорбь и боль?
Природа явно подшутила.
Над зданием и над тобой.

Больной, неправильный рисунок:
На штукатурке горький след
От времени, сырой погоды.
Других погод давно уж нет.

Там дерево с кривым изломом,
Под ним два лика — смех и грех.
Два гнусных, смазанных урода.
Один хохочет, другой нет.

Второй слезливо, вопрошает,
Чего-то просит, рот открыв.
Рукой он дерево ломает,
В груди твоей растет нарыв.

И не вздохнуть...

Ты отойди,
Нельзя смотреть,
На символ бытия мерзкого.
Жизнь тленна, бренна и сурова.
С рождением приходит смерть.

Нельзя любить, не умирая.
И верить вечно без потерь.
Нельзя природе доверяя,
Мечтать о будущем, поверь.

Богини Кали шлем железный,
Сияет в ледяном огне.
И над землею синей, нежной,
Царит в звенящей пустоте.

Где в нас божественная сила,
Цветенья вечного росток?
Его стянула паутина,
Пороку жадному в залог.

В чем счастье мы не понимаем.
Метаться — бренности удел.
Мы на бирюльки разменяем
Алмазы чистые, взамен,

Получим разочарованье.
И вывод тяжкий, но простой,
Вся жизнь к несчастью — страданье
За то, чтоб обрести покой.