У меня только и наступает просветление с наступлением темноты.
Надо всё-таки сказать пару добрых слов в адрес родины - там меня держали в напряжении 127 вольт, здесь умудряюсь выжить в 220.
В забвении пью как лошадь и немеренно ржу мерином.
Где мой дружок стакан? Неужели всё ещё ревнует к бутылке кагора с отбитым по запарке горлышком?
Так я её лет 30 назад, набравшись, сдал на прошлой неделе.
С ума от меня можно спятить, если есть во что или куда.
Прилипчивые мысли напомаженные бриолином лезут в дурную башку.
Теряя к чему-нибудь интерес, могу обыскаться, но хоть убей не найду, а заносчивость дорог в снежную бурю, не позволяющую отстрела дичи в штате Аляска, и её оголтелых ворон, просто ненавижу вплоть до того, что перестаю выковыривать грязь из-под ногтей у камина воспоминаний.
До сих пор не могу понять какой идиот продал этот забытый богом край глупым пингвинам-американцам.
Наглядная география для меня в этом отмороженном захолустье - что женщина.
Я-то знаю, что когда не обращаю никакого внимания на карту Мира, она незаметно наводит на себя красоту, которая не стреляет, и мне от этого несдобровать.
Поэтому делю её полушария на Верхнее и Нижнее, Западное и Восточное и... уединяюсь.
Меня хлебом не корми, так нравится писать в стол или в корзину.
Взывать к чувству юмора пребывающего в коме и валять дурака без смолы и перьев - моё врождённое хобби.
И всё же надеюсь, мой рассказ "Когда запотевают окна в Анкоридже" понравится редактору.