I
Нам, устав от звона грошовых слов,
Но в сакральном не допуская вольности,
Предпочесть надежнее всех основ
Твоё Слово в действии и глагольности,
Чтоб, уйдя от суетной болтовни,
Принимая любовь эту, свыше данность,
Дар – просить Спасителя: не вмени
В грех, что откровением обреталось.
Наши узы из самых надежных уз
От июльской зябкой короткой ночи
Крепко-накрепко привязывает нас грусть,
Многократно проверенная на прочность.
II
Между нами дальше слова, слова,
Как для судей вскрывшаяся растрата.
Мог Иуда молча поцеловать,
Не смолчал. И кануло без возврата
Слово всуе, что означать любовь
Братскую, апостольскую могло бы.
«Равви, радуйся!» мог из числа любой
Возгласить, как верность Ему до гроба.
Но, когда подступил он, Субботний Гроб,
И, когда отступили двенадцать верных,
Многословье в землю ушло, а Кровь
До конца исполнила дело веры.
III
Принимаю молчание,
Травяное лекарство,
Как Твоё величание
И нечаянный дар свой.
В тишине созревания
Величального слова
Травы горькие, с вами я,
И не вымолвлю злого.
Лиловеет пустырником
Та молитва и фраза,
Молчаливым пустынником
Вслух творимая разве.