Кап! Кап! Кап!
В тиши ночной отлично слышно,
Как капает о зелень багровая струя,
Всё покрывая своим цветом.
Глаза мои открыты широко,
Дыханье стало частым,
И пот струиться по спине,
И тело сотрясает дрожь незнанья.
Хотя я знаю, что случилось,
Но не могу себе об этом я сказать,
Но мысли не веществлены увы.
И смерти страх заполнил ум.
Окинув взглядом синеву небес,
Простёр я руки к голубому небу,
И мысли устремились в неизвестные края,
Летая сквозь туманные преграды.
Души страданья успокоились теперь,
На миг я позабыл что мир реален,
И я разбил все те оковы,
Которые опутали меня.
Душа спокойна, мысли улеглись,
И всё внутри вернулось на свои места,
И я готов принять покой от смерти,
Которая уже предрешена.
Но боль не хочет просто оставлять,
Из сладких грёз меня вернула,
И вот душа вернулась в этот мир,
В тот мир в котором есть несправедливость.
И мир, который ты хотел покинуть,
Напомнил о себе опять,
Скрутив агонией ту рану,
Откуда жизнь свободно утекала.
Те капли яркой краски,
Всё чаще стали в землю ударять,
И зелень что вокруг меня была
Окрасилась в цвета рубина.
И вот вокруг образовался пруд,
Но странного багрового оттенка.
Земля не примет мой прощальный дар,
Отринув капли моей жизни.
И тело потихоньку онемело,
И нету сил хотя для того,
Чтоб руку приподнять и помахать,
Тому который в смерти виноват.
Клинок стальной пронзивший сердце,
Всё так же холоден к судьбе моей,
Ему не важно кто убит,
Ему не ведома печаль потери.
Ведь вечность ведома ему,
Не я один который пострадал,
Унёс он много разных жизней,
И много новых предстоит.
Клинок не так позорен как отрава,
Ведь он по сути благороден,
Не заклеймит он честь позором,
Он даст лицо моей судьбе.
И кровь, которая стекает,
Будет чиста от скверны.
И та земля которая пока закрыта,
Со временем в недры её примет.
И медленно, частичками уходит
Та жизнь, которая была мною.
А пруд, который охватил меня,
Становиться больше, глубже и темней.
Почти уже и не дышу,
Глаза мутнеют с каждым мигом,
И боль, которая измучила меня,
Сейчас слабее комариного укуса.
И вижу я тот самый коридор,
И пол, который устлан плиткой,
И дверь, которую открыли,
И свет, который зазывает.
Но я пока туда не тороплюсь,
Ведь каждый от рожденья награждён,
Правом на свободный выбор смерти,
И мне решать когда уйти.
И я пока не тороплюсь,
Ведь смерть вечна и терпелива,
И ей не надо никуда спешить,
Ведь всё равно окажемся у двери.
Куда спешить? зачем?
Ведь это неизбежный наш финал,
И если я приму всю эту правду,
То обрету я знание о ней.
И буду я один из тех,
Кто свой конец примёт достойно,
Не буду плакать, умолять пощады,
Топчя свой дух в грязи кровавой.
Ведь смерть нечто иное как,
Спасенье душ от мук телесных,
Даря им новый смысл бытия,
Даря им путь к бессмертию души.
И тот, кто может принять смерть свою,
Готов погибнуть ради высшей цели,
И будет счастлив он лишь тем,
Что он зря отринул свою жизнь.
И будут вечно прокляты все те,
Кто жизнь поставил выше идеала,
Гниют внутри, влача своё существованье
В домах умерших за борьбу.
И нагло утверждают все они,
Что те, кто жертвовал собою,
Простые пьяницы и просто дурачки,
Которым нету места в жизни.
И именно они лицо людей,
И им не стыдно ни секунды.
Никто не сможет вспомнить их,
Когда коса придёт за ними.
Но вечно помнить будут тех,
Которых обзывали дураками,
Которые отдали свои жизни
В борьбе за высший идеал.
И времени осталось мало,
Почти иссох ручей из крови,
И пелена заслала взор почти,
Но в небо посмотреть в последний раз смогу.
Раскинув руки упаду я на траву,
Из уст последний вздох исчезнет,
И там в неведомой дали
Пойдёт по плиткам коридора.
И я уйду, оставив тело на земле,
И птичка прилетит на голову мою,
И тишина вокруг падёт,
Сраженная прощальной трелью.