Папка, вернись!
Таня шла по степной дороге, которая, казалось, никогда не закончится. Дорога была грунтовая, очень пыльная. Было жарко. Время подходило к полудню. Тане хотелось пить, но она упорно шла вперёд.
Машины проезжали мимо, водители не обращали внимания на девочку-подростка лет пятнадцати. Идёт да идёт девочка, а куда идёт, – кого волнует? Водители иногда сигналили, чтоб ушла с дороги, но Таня не останавливаясь, только старалась уйти подальше в сторону. И тогда приходилось идти по высохшей от августовского солнца траве. Она знала, куда идёт. Где-то там, впереди, должно быть село под названием Новая Жизнь. Она никогда там не была, но эта дорога ведёт туда, именно в это село.
Ещё утром Таня была дома, а теперь вот ушла далеко. Там, в совхозе, остались мама и братья с сестрой, а вот папы… Он уехал с тёткой Маруськой Третьячихой в то самое село под названием Новая Жизнь. Как будто и правда, папа решил начать новую жизнь. А совсем недавно он был рядом с ними, с семьёй.
Таня шла по дороге, уставшая, в голову лезли мысли. Как же так получилось, что папа бросил всё и уехал с соседкой, у которой тоже было четверо детей? Она вспомнила, как дружили родители с соседями, с дядькой Андреем и тёткой Маруськой, и дети между собой были очень дружны. Но как только умер дядька Андрей – весёлый балагур, моряк, – так дружба и прекратилась. Жалко было соседку, и Танина мама, чем могла, помогала. Папа тоже помогал и часто завозил соседям то сена для кроликов, то дров, а потом и сам стал оставаться у тётки Маруськи ночевать. Больно было маме это видеть, она часто плакала, и Таня, как самая старшая среди детей, понимала её и жалела.
И вот однажды мать не выдержала, пошла в контору совхоза, чтобы заявить на соседку, что она привечает чужих мужей. Время было такое, что строго следили за тем, чтобы семьи не разрушались. Обращали на это очень большое внимание. Соседке Маруське в течение двадцати четырёх часов приказали убраться с совхоза. Тётка Третьячиха собрала свои пожитки, детей в охапку и укатила в другое село, километров за пятьдесят. С ней уехал и отец Татьяны. Тане было так обидно, что родной папка бросил их и променял на чужих детей. Не могла понять, почему? Это уже позже, когда он вернулся к маме, Таня слышала их разговор:
– Лида, ты знаешь, я как будто был под гипнозом, сердце и душа тянулись к детям, к тебе, а ноги не несли. Я был как замороженный. Наверное, Маруська меня чем-то опоила.
Был конец августа. Таня всё лето, пока не было отца, помогала маме в полеводческой бригаде. Под жарким солнцем в поле пропалывала совхозные огороды. Приближалось первое сентября. Скоро нужно было идти в школу. Таня как-то вечером сказала маме:
– Мама, я не пойду учиться, а буду с тобой работать в совхозе. Надо же тебе помогать! Ребята ещё маленькие, ты сама не сможешь нас всех прокормить.
– Нет, Таня, надо окончить школу, папа одумается и приедет!
Таня посмотрела на маму, подумала и сказала:
– А знаешь что, я поеду к нему и узнаю: ждать нам его или нет? Вот как он скажет, так мы и поступим. Если он скажет, что приедет, то я там же, в райцентре, в Будённовске куплю книги для школы.
Мама расплакалась:
– Доченька, Танюшка! Да ты что придумала! Это же далеко, я буду переживать за тебя! В дороге обидеть могут!
Таня ей бодрым голосом, чтобы успокоить, ответила:
– Мама, да я на автобусе туда и назад. Утром уеду, а вечером буду дома. Ты не переживай!
Она долго успокаивала плачущую мать и, наконец, уговорила.
Утром, на другой день, она доехала до райцентра, где на автостанции автобусы развозили пассажиров по сёлам области. Но ей не повезло. Автобус в Новую Жизнь уже ушёл, и следующий будет ближе к вечеру. Недолго думая, Таня приняла решение идти пешком. Выяснила, сколько до этого села километров и по какой дороге идти.
И вот она идёт уже больше часа, но села и близко нет. Кругом только голая степь да где-то вдалеке видны отары овец. Ставропольские степи… Ни одного кустика или деревца с тенью.
Дорога была такая, что за проезжающими машинами тянулся шлейф пыли, в которой можно было задохнуться. Дождей давно не было, и земля была пересохшая. Тане хотелось присесть, отдохнуть, но она обещала маме к вечеру вернуться, и она шла и шла. Порой слёзы накатывали на глаза и она, размазывая их по лицу, плакала от обиды на отца и усталости. Много лет спустя она с ужасом вспоминала эту дорогу, где её могли увезти, обидеть водители грузовиков. Видно, ангел-хранитель защищал её от беды.
Он, этот ангел-хранитель, очень часто в дальнейшей жизни спасал её в разных ситуациях, когда она была на волоске от смерти.
И вот, наконец, это злополучное село показалось вдалеке. Уставшая, еле передвигая ноги, она зашла в первый дом в начале села и попросила воды. Женщина глянула на уставшую девочку, пригласила её присесть и дала кружку с водой. Таня с жадностью выпила воду, отдышалась и спросила женщину, нет ли в их селе новых людей? Может, кто-то приехал жить сюда этим летом? На что женщина ответила, что здесь в пустом доме поселилась многодетная мать и с ней мужчина с одной рукой.
– Так это же мой папка! – закричала радостно Таня. – Где его можно найти? – с нетерпением она спросила женщину.
– Так он не Маруськин муж? Ну и дела! – женщина покачала головой. – Он у нас устроился пастухом.
– Пастухом? – удивилась Таня. – Ничего себе, в совхозе на доске почёта висит его фотография. Он уважаемым был бригадиром, а теперь пастух?!
Женщина показала, где дом тётки Маруськи, но Таня не собиралась туда идти. Она спросила, где пастух пасёт стадо, и пошла в поле. Пройдя с километр по степи, она увидела в низине коров и рядом пастуха, своего отца. Сердце забилось, на глаза навернулись слёзы. Таня остановилась, чтобы успокоиться, а губы шептали:
– Папочка, мой родной! Папочка, я нашла тебя!
Он плохо видел после ранения на войне и сначала не мог понять, кто идёт к нему, а потом, когда Таня подошла ближе, он узнал её и растерялся. Голос его дрожал:
– Танечка, доченька моя, как ты здесь оказалась?! Ты одна приехала?
Таня подошла и, сдерживая волнение, спокойным голосом сказала:
– Пап, я проездом. Ехала в райцентр мальчикам обувь купить и к тебе заехала, чтобы узнать, приедешь ли ты домой? Если нет, то я пойду с мамой работать. Школу брошу.
А сама подумала: «Каким проездом, райцентр-то в другой стороне совсем? Как бы отец не догадался!»
– Нет, нет, дочка! Не бросай школу, я приеду и учебники тебе куплю! Пойдём, я тебя покормлю, ты же голодная, наверное? Такой путь проделала, доченька моя, Танюшка.
Но Таня отказалась: к тётке Маруське-разлучнице не пойдёт, лучше с голоду умрёт.
– Я сейчас назад уезжаю, а то мама волноваться будет, если я к вечеру не вернусь, – объявила Таня. – Мы все тебя ждём: я, Валя, Петя и Саша. – Приезжай, папа! Я тебе всё сказала и мне надо уезжать домой… До свидания!
Таня быстро пошла в сторону дороги, где находилась остановка автобуса до райцентра, но слёзы брызнули из глаз, и она вдруг остановилась, забыв про гордость, побежала назад к отцу с криком:
– Папка, вернись к нам, ты же родненький наш! Мы так соскучились за тобой!
Она обняла его за шею, прижалась к небритой щеке, намочив её слезами. Отец тоже плакал.
– Танечка, доченька, я приеду, приеду, получу расчёт и приеду, не плачь! Я тоже соскучился. Иди, а то на автобус опоздаешь, тебе ещё далеко добираться до дома. Мама будет переживать. Поцелуй за меня мальчишек и Валюшку, мою младшенькую.
Таня оторвалась от отца, махнула ему рукой и побежала к остановке, вытирая слёзы на ходу. Отец долго смотрел ей вслед и, как он потом рассказывал, сердце его от жалости чуть не разорвалось. Он представил, какой путь проделала его старшая дочь, ещё совсем подросток, такая худенькая и беззащитная, а пришла, только бы он вернулся в семью.
К вечеру Таня добралась домой, где мама не находила себе места, и когда её дочь появилась на пороге, хоть и усталая, но невредимая, она дала волю слезам.
– Мама, не плачь, папка вернётся! Он нас любит!
Танин отец сдержал слово и приехал через неделю. Привёз Тане учебники, и первого сентября она пошла в школу.
Ей часто вспоминалась та дорога в безлюдной степи Ставрополья. Тогда она совершенно не думала об опасности, а думала о том, как вернуть своего любимого папку!