Разрешите называть вас мамой
1
Под потолком больничной палаты тускло мерцала в треснувшем плафоне одна-единственная лампочка. Выкрашенные бледно-голубой краской стены уже требовали ремонта. В углу на потолке видны были подтёки воды, просочившиеся через прохудившуюся крышу. Недавно введённый в строй комплекс лечебных корпусов скорой помощи уже потерял свой лоск.
На кровати, единственной в палате, лежал мужчина, скорее мальчик лет восемнадцати. Перебинтован он был, как говорится, с ног до головы. Парень был без сознания. Что с ним случилось, лишь Богу известно: может, авария, может, драка… Парня привезли из воинской части, и ему было очень плохо. На тумбочке стоял стакан с градусником и лежало яблоко, принесенное сердобольной нянечкой Ганечкой.
Она ещё вчера, придя на смену, приметила привезённого в реанимацию парнишку. По слухам, носившимся по больничным коридорам, пацан был сиротой, и потому никто его не навестил. После того, как над ним поработали врачи, пришла в палату, осторожно обмыла открытые участки тела от крови и грязи. А потом она увидела, что парень смотрит на неё из-под бинтов просящим голубым глазом, хотела было заговорить, успокоить, но потом сообразила, что взгляд был бездумным…
Боже мой, бедный мальчик! Жизнь медленно угасала в нём. Если бы не молодость и крепость, душа давно б покинула это тело, непонятно за что так наказанное. Нянечка почти всю ночь не отходила от больного. Один раз за всё время в палату заглянула медсестра посмотреть на капельницу и, махнув рукой – дескать, безнадёга, – ушла.
Ганечке очень жаль было мальчика: кому он нужен, сирота? У неё самой было двое детей: сын и дочь, оба – чуть постарше этого бедолаги. Она всем своим материнским сердцем переживала за парня, но чем же помочь ему? Она видела, как боролся парень за жизнь: то пальцами шевельнет, то губами что-то прошепчет.
Утром Ганечка пошла в ординаторскую, чтобы сдать смену и поговорить с хирургом отделения реанимации. Будут ли её слушать, простую нянечку, но надо попробовать.
Марат Тарасович врач был, как говорят, от бога, пришел в больницу всего на час, потому что была не его смена. Пришёл специально, чтобы ещё раз посмотреть покалеченного парня, привезённого вчера. Всё, что можно было сделать при экстренной помощи, было сделано, оставалось уповать на Бога, судьбу, случай или ещё на что. Жизнь такая штука – не знаешь, что с тобой будет завтра или даже через час.
Ганечка, Ганна Ивановна, женщина лет пятидесяти пяти, пришла работать в больницу недавно, почти сразу же, как только вышла на пенсию. До этого всю жизнь проработала на заводе в конструкторском бюро чертёжником, но с возрастом и глаза уже неверными стали, и каждый день на работу ходить было уже нелегко – по транспортам душиться.
Навещая мать, которая тяжело умирала в больнице, увидела, как плохо было больным из-за недостатка младшего обслуживающего персонала, санитарок прежде всего, и твёрдо решила пойти поработать сменной нянечкой, тем более что больница находилась в пяти минутах ходьбы от дома.
В больнице Ганечка успела насмотреться всякого. Бывало, что умирающий вдруг побеждает смерть, а бывает наоборот: стабильное состояние больного ни с того ни с сего резко ухудшается и сводит на нет силы больного.
Подойдя к хирургу, Ганечка сокрушалась о том, как ей жаль молодого человека, и если бы знала, чем она смогла бы помочь, то помогла. Ведь так он борется за жизнь… Врач развёл руками: мол, была б родная мать рядом, последнюю бы кровушку сыну отдала, а группа у него редкая, и пока нет нужной. Заказали на станцию забора крови. А ему литрочку б залить – выжил бы. Ганечка стала выспрашивать, какую ж кровь надо. Она знала, что у неё редкая группа крови – первая отрицательная, и ей не раз говорили, что она бесценный донор. Это чудо, но именно такая кровь и нужна!
Уговаривать Марата Тарасовича долго не пришлось. Возраст Ганечки, конечно, великоват был, но зато Ганя никогда ничем не болела, занималась в молодости спортом, активно танцами, никогда не курила и вообще вела «здоровый образ жизни».
И вот она лежит в той же палате, что и Ванечка – так звали парнишку. Теперь они соединены, можно сказать, одной кровеносной системой.
«Дай бог, чтобы это помогло Ванечке, и он выжил!» – думала Ганя. И вспомнилось ей, как много лет назад она потеряла ребёночка своего. И всё из-за того, что заболела гриппом на последних неделях беременности, открылось кровотечение и не было донора. Спасали прежде всего мать, то есть Ганю, а ребёнок погиб. Мальчика ещё одного ждала.
Долго горевала тогда Ганечка за дитём. Был он незапланированным, и не очень ни мужу, ни Гане его хотелось. Может, потому Бог и не сохранил его? Ходила в церковь, молила о прощении, да не вернёшь сыночка. И теперь новое чувство поглощало её, как будто она всё же спасает своего ребёнка, исправляет свой грех…
Вокруг суетились врачи и медсёстры, и голоса их показались Гане повеселевшими. Лампочка под потолком медленно расплывалась, пока не исчезла…
Проснувшись на следующее утро от шума за окном больничной палаты, Ганна Ивановна не сразу сориентировалась, где она. А когда пришла в себя, то улыбкой поприветствовала новый день. Было такое чувство, что она вчера родила сыночка. Счастье наполнило её, но затем чуть кольнула тень сомнения, как облаком накрыло её: как Ваня?
Она тихо позвала. В палату вошла Вера, нянечка, которая должна была вчера сменить Ганну. Обрадовавшись проснувшейся Ганечке, она сообщила, что Ване действительно лучше, пульс упорядочился, давление в норме, и сегодня утром он вышел из комы. Перевели Ваню в палату интенсивной терапии и готовят к операции. И Ганна почувствовала великое облегчение.
Не забыл её и Марат Тарасович. Он передал Ганечке привет, пожелание скорее прийти в себя и… баночку мёда…
Всегда хочется знать, для чего ты живёшь на белом свете. Не только же для того, чтобы есть, спать, работать? Конечно, Бог ей дал детей, из которых вырастут на смену хорошие люди, но было это, пожалуй, её единственное значимое достижение в жизни. Карьеру в профессии она не сделала.
Муж её был неплохим человеком, но не везло ему часто, а рядом с ним – и ей. В жизни не происходило ничего интересного. Только раз в год на её день рождения съезжались погостить дети, которые давно уже жили со своими семьями в других городах. Муж два года назад умер от инфаркта, и она осталась одна в однокомнатной квартирке.
Чувство радости от спасения Ванечки переполняло ей душу. А может, человек живёт на свете только для свершения хотя бы одного, но значимого поступка? Людей на свете много, и если каждый сделает хоть маленькое хорошее дело для других, то жизнь будет на земле, как рай.
К вечеру ей стало лучше, и она ушла домой. А потом она взяла отпуск. Провела его Ганя с детьми и внуками, а когда вышла на работу, то все уже забыли о её поступке. Больница шумела своей жизнью. В реанимации боролись за жизнь других людей. Ванечку Ганя уже больше не увидела: его увезли в больницу лицевой хирургии.
2
…Прошло двадцать лет…
Ганна Ивановна, сидя в своей комнатке, выделенной ей дочерью, которая забрала Ганну к себе, держала в руках письмо-приглашение на передачу «Жди меня». Люди через редакцию разыскивали своих родных, знакомых, потерянных когда-то. Этим мы, люди, и отличаемся от животных: чувством привязанности, любви, воспоминаниями о хороших моментах в жизни и чувством благодарности. Иной раз всё бы отдал за встречу с человеком, без которого, как оказалось, и жизнь не такая, как хотелось бы, и счастье не полное.
Она смотрела на голубой конверт и не понимала, кто может её разыскивать? Может, кто-то из одноклассников или сокурсников по институту решил встречу организовать? С появлением интернета это сделать проще простого. И всё же…
Дочь собирала дорожную сумку. Расходов на дорогу особых не надо было. Всё кто-то оплатил, заказал номер в отеле. Несколько раз звонили из студии. Справлялись о здоровье Ганны Ивановны и договаривались, когда и где их встретят.
…И вот день записи передачи. Студия яркая, шумная.
Но Ганечку, несмотря на возраст, это никак не смущало. С молодости она любила разные мероприятия, демонстрации и парады. А её мир давно уже сузился до общения с семейством дочери и такими, как Ганя, бабульками во дворе. В больнице она проработала почти десять лет, и после случившегося у неё микроинсульта дочь запретила ей работать.
Студия заполнялась людьми. Ведущие программы – молодые парень и девушка – несколько раз подходили, справляясь о самочувствии Ганны Ивановны.
Наконец сказали, что Ганну Ивановну разыскивает моряк, да не простой: «высокого военно-морского ранга». Ганечка с дочерью стали судорожно перебирать в памяти всех знакомых, которые служили в армии. Муж Ганны Ивановны был военным, но не моряком… Может, это его сослуживцы?
Началась передача. После нескольких сюжетов о том, как сын нашёл через двадцать лет своего отца, и о том, как нашли друг друга брат с сестрой, разлучённые ещё в детстве в детдоме, пришёл черёд их сюжету.
В студии стали рассказывать о нянечке, которая полтора литра крови отдала, чтобы спасти незнакомого умирающего солдатика-сироту. И он выжил, выздоровел. А потом этот спасённый парень прошёл ещё очень нелегкий, но доблестный путь военного. И стоял теперь перед Ганной Ивановной красивый, высокий, голубоглазый, молодой офицер с золотыми погонами капитана второго ранга и Золотой Звездой Героя России на груди. Он протягивал ей самый прекрасный на свете букет цветов, лучше которого Ганечка никогда в жизни и не имела.
Боже мой, боже милосердный! Это же Ванечка! Она толком его и не рассмотрела тогда в больнице. Только и помнила огромный голубой глаз в щели бинтов да синие пальцы.
Но она почувствовала, узнала: это он.
«Вот и получился хороший человек, – подумала Ганечка. – Какая всё же у меня кровь хорошая. И дети хорошими выросли, и Ваня – вон, какой молодец!» А Ваня всё говорил и говорил ей о том, что он давно хотел разыскать Ганну Ивановну и поблагодарить её за подаренную ему вторую жизнь. И чтобы она не обижалась на него за это и позволила бы ему называть её своей мамой. Все в студии плакали.
Мама, конечно, мама, Ванечка! Бог её простил, и у неё всё же появился ещё один сын. Как хорошо, как прекрасно осознавать, что ты в жизни сделал что-то значимое не себе, но другим. И это значимое – хорошее, доброе. Сохранишь жизнь человеку, а этот человек сохранит потом жизнь десяткам своих бойцов, выведя из окружения роту молодых ребят. И вернулись домой сыны к матерям живыми… Да, только ради этого стоит родиться, и когда-нибудь потом отдать кровь умирающему безродному пареньку.
Домой возвращались втроём. Ваню, или как его теперь называли, Ивана Ивановича, дочь Ганны пригласила погостить к ним как брата. А потом счастливый гвардии капитан второго ранга поехал к себе в Санкт-Петербург, надеясь, что и мама к нему приедет в гости.