Нана пишет письмо в первый раз в молодом году:
"о Юджин, черноглазое солнце моё, так жду,
так люблю до последнего слова, что страшно спать,
будто ты уезжаешь вновь, не вернуть, ни знать,
где ты там и какие из рук тебя в круг берут.
о Юджин, есть ли те, кто как я, тебя в вьюги ждут,
кто жалеет и плачет ночами о наших днях?
черноглазое солнце, я знаю и ложь, и страх,
о Юджин, я растеряна напрочь, странна и зла,
в этом городе что ни сон, то туман и мгла,
ты и сам знаешь это, столбы у границ дорог.
и все шепчет бессовестно, как ты сейчас далек.
***
у Юджина браслет змеиный, да пять золотых монет.
и как будто бы кроме него во всем мире нет,
он бросается сквозь ветра, рвется к миру вперед и вверх,
между строк Джека Лондона нет ни эпох, ни вех.
он твердит, что не страшны ему ни слова, ни смерть,
да можно ль ему за что нибудь умереть?
он лукаво глядит, прикрывая на сердце шрам,
что, мол, пусть и не умоляет, я не отдам.
***
над листом Нана низко склонившись, смахнув слезу,
говорит: о Юджин, подожди, я приеду иль приползу,
я к тебе, как к эдему, как призрак в последний час,
потерпи, мое солнце, все будет, я верю в нас.
Нана пишет, и свет у нее в лампаде дрожит и бьет,
по стенам пляшут тени и ветви, метель поет.
зябко кутаясь в шаль, оставляя строку за строкой,
Нана ждет, как не сможет ждать никакой другой.
убегают собаки, упряжки стирая в шерсть,
Нана ждет. из положенных ста недель у Юджина шесть.
Нана ждет. двадцать гончих, земля подо льдом, народ,
Нана крестится и клянется себе, что ждет.
Нана ждет. все застыло в ночи, догорает свет,
колыбельные песни плывут. Нана ждет ответ.
чуть оттаяли тропы до почты, ручьи бегут,
Нана ждет, веря что и её где то в мире ждут.
***
что за жизнь у юджина! душа как стальной кинжал,
и глаза, кто в которых глядел, то бледнел, дрожал,
почтальоны стучатся в двери, письмо за письмом,
резко выдохнув, адресат запирает замками дом.
о Юджин, черноглазое солн... он в комок измяв,
разорвав на кусочки, пожегши, в колени упав
все целует слова, и от них аромат сосны.
у Юджина остался один лишь день до весны.
он собрав хромоногое сердце в кулак, застыл.
никогда, никогда в своей жизни он не молил,
не искал и не ждал ни огня, ни жары в груди,
все казалось: иль нет, или будешь лишь впереди.
но у черных зрачков правил нет о таких делах -
и Юджин вспоминает клевер в её власах,
как глядит она, словно бы в нем или ангел, иль черт,
и холодную речку, и горы, к плечу плечо.
и Юджин пишет Нане, срывая листочек "май":
я приеду к тебе, ты лишь не переживай,
я тебя заберу с собою, ты слышишь? жди!
он строчит об июле. в окне шелестят дожди.
***
выйдет месяц изящным колечком, взлетает дым,
за погостом собачий вой, плач по иным, живым.
Нана, выйдя босыми ногами в ночной пролет,
у окна в ледяную даль всё кого то ждет.