Памяти переводчика, журналиста, теле- и радиоведущего, уроженца Керчи, Сергея Леонидовича Доренко (1959 - 2019)
При работе над произведением, в качестве источников информации, автор воспользовался Википедией и статьёй
«Доренко умчался из жизни. И никто теперь не прорычит "добрррое утррро, стрррана!"» Владимира Ворсобина, обозревателя газеты "Комсомольская Правда"
Мы ныне, говоря: «Он был»,
всё не желаем верить, что ли,
в факт, что во временной юдоли
уже угаснул сердца пыл
в груди того, который смел
быть, как никто другой, ершистым
и, хоть являлся журналистом,
а храбрость воина имел.
Сергей, по прихоти судьбы,
без страха встретиться со смертью,
в кровавом девяносто третьем
шёл в гущу яростной борьбы…
Тогда, вблизи, он видел танк,
стрелявший прямо в Дом советов
и стену, плоть чья чёрной цветом
так скоро сделалась от ран;
и представление имел
о том, уж сколько сотен жизней
в злой день, что памятен Отчизне,
отнял, враз, танковый обстрел.
…В час роковой в судьбе Руси,
когда должна была та снова
реформы пережить готова,
напрасно тратя много сил;
зачем-то, веря, что негож
ей путь к мечте социализма,
плестись, в ярме капитализма,
куда вёл крепко пьющий вождь.
В, бедой измученном краю,
на высоте над Гамияхом,
он был с Казанцевым, без страха
пред смертью, что грозит в бою;
и первым сделал репортаж,
лишь бой закончился, с Минутки,
в нём показав войны лик жуткий
и, боль навеявший, пейзаж.
…Он, видя воинов младых,
что из оружья ваххабитов
в сраженьях яростных убиты,
жалел, в ту пору, их родных.
Дни, опалённые огнём,
что пожирал дома и танки
и павших бренные останки,
разгорячали чувства в нём…
И много жарче стало слово,
и жёстче сделалася речь
того, кто смог людей увлечь
разгромной критикой Лужкова;
кому-то нравился сарказм,
который был присущ для слова,
что о болезни Примакова
Доренко высказал в тот раз.
Мы не забудем мощный тембр
эфир заполнившего рыка,
и притягательного лика
того, кто жизнь любил за темп.
Но слыша голос его, мог,
хоть кто-нибудь, постичь насколько
Сергею тоже было горько
увидеть, что творил злой рок…
И, право, что за сердце тут
не разрывалося от боли,
скорбя по тем, которых море
забрало с «Курском» или с «ТУ».
И, в гарнизон рванувшись тот,
где службу трудную несли
и те, кого враз погребли,
с подлодкой их, пучины вод,
он видел, сколь грустны глаза,
убитых горем, матерей
и вдов, кому родных людей
уж обнимать никак нельзя.
А что за чувств кипящих смерч
овладевал его душою
в тот страшный день, когда с бедою,
на пару, скорбь вступила в Керчь…
И, вместе с городом родным,
с людьми, что близких потеряли,
подобно им, был опечален
он - верный сын своей страны.
Как, стало быть, и в этот раз:
всем сердцем, точно с земляками,
был с теми, чьих любимых пламя
у них отняло в страшный час.
И, враз вдруг заскорбевшим днём,
в груди Сергея как болело
и сердце, будто бы горело,
как обожжённое огнём.
Но, с силами собравшись, он,
в разгаре радостного дня,
сел на железного коня,
привычно ставя жизнь на кон…
Два слова «Русские идут»,
оптимистично, в Телеграм
и написал лишь, ну а сам
отправился в далёкий путь.
…И вдруг узрел, в вечерний час,
в девятый день, красавец май,
как, набиравший скорость байк,
навек унёс его от нас.
Июнь 2019 года