Кремень-мужик а помер нынче ночью,
Для смерти несгибаемых ведь нет,
Отколотый от близких,одиночка,
Житейский фронтовик и вор-аскет.
Толпились ангелы ослепшие в прихожей,
Живоначалие души уставшей сжав,
Помер мужик в засаленной одеже,
Ведь не успел от Бога убежать.
А был он зэком,на сей улице изгоем,
Безумьем подпоясанный и злом,
Для ссученных душой порой героем,
Для отщепенцев и убогоньких орлом.
Необычайно странный и жестокий,
Порой котят голодных подбирал,
Давал на хлеб старушкам одиноким,
В собаках брошенных Святого узнавал.
Ну вот теперь у Бога на куртаге,
Замялся весь,стоит давно не свой,
И просит лишь с отцом родным свиданье,
Который мать убил тогда весной.
Увидеть бы его лицо в тиши морозной,
Простить за все,дать горсть целебных слез,
Смуглянке матери сказать почти серьезно
Что ведь ходил молиться на погост.
Там птицы пели,пропуская муки мертвых
Через хрустальную,заоблачную трель,
Среди униженных давно и оскорбленных
Кружил счастливый и мохнатый чудо-шмель.
Толпились ангелы ослепшие от плача,
Погибло много крепких мужиков,
Завыл вновь пес под койку зэка прячась,
И Бог воскрес вновь преступив закон...