Мой мальчик вырос не на моих глазах; я не видела, как он становится королём,
не помогала ему привыкать к венцу и суперстатусу…
Да что там: больше тридцати вёсен меня и не было при нём!
Реальность оставила нам простор для жизненного казуса.
Всё это время я растила свои цветы, читала умные книги и подпевала соловьям,
искала грань между «хорошей малышкой» и «стервой» (вроде бы даже нашла),
постигала принцип «всё важное делай сам»,
изо всех сил не вредила и, кажется, никого (увы) не спасла.
Старалась/училась заботиться. О себе, о семье… О тех, кто в этом мире себя ощущает немного как пленник
и ищет гавань похожих прохожих, понятных ему.
Тут в рассказ и врывается январской метелицей он,
вертихвостый король,
яркий птица,
взъерошенный, точно Серёжка Есенин,
и не дающийся никому.
Мой мальчик давно уж не мальчик, и венец у него по праву, тут уж никто не поспорит!
Признаю – и в особых моментах (будто по кодексу рыцаря) колено преклоняю…
Но только он голову вскинет – и взгляд его просто искрится от мальчишеского задора!
Фитиль выдержки уже истрепался – постоянно мне его поджигает.
Король мой давно не мальчик. За тридцать-то вёсен чего только не испробовал, не испытал,
был и радостным, и сердитым, и грустным…
За минувшие тридцать весён он меня никогда не знал.
А в первую нашу – как-то слишком удачно меня почувствовал…
И мне вот теперь найти бы в себе предел доверия королям.