Толстяк подумал: "Эти мухи
В кустах жужжат себе от скуки,
А я порой тревожу взор,
Смотря на них почти в упор!
Поймать их что ли для науки,
Да только не доходят руки
И, зная это, всё жужжат,
А для чего - не говорят.
Конечно, это беспредел!
Мой мех частично поредел,
Когда я только попытался
Достать их и в кусты забрался.
И что же там? Да ничего!
Их миллион на одного.
И мимо все, жужжа, летают,
А в рот ко мне не попадают!
Вот как такое происходит?
И почему вдруг не находит
Мой рот для ощущенья их?
Плохой какой-то этот стих!
Неправильный. Ненастоящий.
И я какой-то в нём пропащий.
Паршивых мух поймать не смог -
Одна листва, чуть-чуть песок.
Во рту от паутины вкус,
А мух там нет, один искус.
Стареть я, видно, что-то стал,
Коль так улов постыдно мал."
Так думал растолстевший кот,
Когда не залетали в рот
Те мухи, что в кустах жужжали,
А на обед не попадали.