Клубилась пылию дорога,
Давно закат зарёй отцвел,
И только месяц светлорогий,
Глядел, как в кровь сбивая ноги,
Усталый путник тихо брёл.
Вестимо путь издалека,
Лишь рубища хранили плечи,
Глава в подобии венка,
От мыслей тяжких не легка,
Незряче шёл сын человечий.
Чур, на обочине, во тьме,
Дом с куполами, стены белы,
Быть статься пищу и приют,
Узреть позволит добрый люд,
Стучит в ворота он не смело.
— Кто в поздний час? Да, чтоб тебя!
Посмел отвлечь меня от дела,
Я от людишек день-деньской,
В молитвах нощных ждал покой,
В глаза гляди, уж коли смелый!
— Не гневайся, мой добрый друг,
Мне лишь немного нужно вовсе,
Воды испить, да кроху хлеба,
Ночь скоротать не с стылым небом,
Не откажи в покорной просьбе.
— Да, ты, как погляжу, наглец,
Вломился ночью в храм господний,
И верно мыслишь допустимо,
Людей позорить досточтимых,
Одним лишь видом низкородным!
Ты шелудивый пёс забыл,
Что я служу великой цели,
Во имя славное Христа,
Я не жалею живота,
А, он тут ахинею мелет!
Пшёл прочь, не то велю собак спустить,
(Дай Бог покой мне до рассвета),
Чтоб впредь тебя не допускать,
Ответь, как нарекала мать?
— Я Иисус... из Назарета...