"Мы, таким образом, имеем дело с парадоксом: в безумную эпоху глобального капитализма главным результатом революции должен стать переход от социальной динамики к застою — это та цена, которую нужно заплатить за исключение из глобальной капиталистической сети. Здесь мы сталкиваемся со странной симметрией между Кубой и западными «постиндустриальными» обществами: в обоих случаях безумная мобилизация скрывает более фундаментальную неподвижность. На Кубе революционная мобилизация скрывает социальный застой; на развитом Западе неистовая социальная активность скрывает фундаментальное однообразие глобального капитализма, отсутствие События…"
С. Жижек.
Данное высказывание справедливо и для отдельного человека. Если выходишь из системы, то получаешь застой, если вписываешься в систему, то получаешь "потерю себя" и смысла. Потери и приобретения - диаметрально противоположны. Мир, единый человеческий мир, разодран на части "или-или", и если можно ещё допустить выбор этого "или-или", то нельзя допустить то единое, которое исключило бы этот дурацкий выбор. Правота есть и на той, и на другой стороне, как и неправота. Но всегда, в любом случае, мы - заложники глобального "расщепа". Это судьбы, и это жизни, и они не сходятся, даже когда хотят сойтись, или же сходятся за счёт нейтрализации противоположного.
Можно стать предателем и перейти в чужой лагерь, но нельзя, никак не получается быть "между", победив ограниченность.
И всё же, я как человек, пишу лично про себя, выбираю социальный застой, и свою позицию аргументирую следующим образом - это то, куда мы все движемся - все, и даже те, кто выбрал казалось бы одну социальную динамику. Я вижу куда в конечном счёте ведёт эта динамика - к предельному разобщению и атомарности, к соскальзыванию самой динамики на всё более и более внешние слои, при этом всё внутреннее застывает.
Следовательно, в своём выборе я лишь опережаю. Я не побеждаю и не преодолеваю по-настоящему противоречие, но я опережаю.
Мы все идём в тупик и в откровенный социальный застой, несмотря на глобальную коммуникацию, подлинно мы разобщаемся.
Я выхожу из системы ещё по живому, делая акцент на смыслах и событийности, хотя ни то, ни другое никогда не наступает, но всегда только рядом. Однако для меня оно всё же рядом, а не как - "во мне, чуждое мне", что происходит с человеком системы.
Это не значит, что я ухожу целиком в отшельничество и образую скит, по возможности я участвую во всём, в чём только могу и умею, но!!! лишь с одним условием - если это не разрушает выбранных мной принципов. А поскольку такое случается крайне редко, то социальный застой налицо.
Но я хотя бы знаю, что я выбираю и почему. Тоже самое выбирает и любой социализм, приходя на смену капитализму - революционность и метафизичность как ответ на тотальную социализацию человеческого муравейника. И не аргумент, что в борьбе против неё социализмы, которые мы знаем, сами пали жертвой тотальных социализаций в иную сторону. Они боролись и напоролись. Меньше всего по душе мне те, кто только плывёт со временем.
"Делая из нужды добродетель, сегодняшняя Куба продолжает героически сопротивляться капиталистической логике траты и запланированного устаревания: многие используемые там изделия рассматриваются на Западе как отходы — это не только пресловутые американские автомобили пятидесятых, которые сверхъестественным образом продолжают работать, но и масса канадских желтых школьных автобусов (с еще вполне читаемыми старыми надписями на французском или английском), вероятно, подаренных Кубе и используемых там в качестве общественного транспорта."
С. Жижек.
Те самые вещи, которые служат людям, но вышли из моды и из системы, перестав быть престижными. Их заменили лучшими или их заменили прежде всего брендовыми?
Почему "лучшие" современные холодильники, телевизоры и телефоны работают не более нескольких лет? По отношению к чему определяется "лучшее"? И когда мы пользуемся "старым" обязательно ли мы отсталые?
Не накручена ли вся наша гонка кругооборота вещей искусственно?
Вещь, которая производилась при социализме и вещь, которая производится сейчас при капитализме, как их сравнить?
Социалистические вещи были вещами, выполнявшими задачи. Все капиталистические вещи - субъективны, как в элитном смысле - качественны и индивидуальны, так и в массовом смысле - "подстроены" под вкус, привлекательность и удобство.
Социалистическая вещь не знала никакого лица, она - трудилась, и трудилась долгие годы. Социалистические вещи и механизмы выпускались на века - без всякой презентабельности, но по делу. Капиталистические же вещи лишь в своих прорывах были настоящими вещами, как то - американские ботинки или бессменная "лейка" фотографа. Отдельные сорта, марки становились находками и вещами, но каждый раз оказывались погребёнными под массовым производством чего-то иного.
В капиталистической системе вещь всегда была встроена в образ жизни, и от того и страдала, и преуспевала, как не снилось социалистической вещи. Потому что социалистическая вещь никогда не была встроена в образ жизни, ничего подобного в ней даже не подразумевалось. Вещь была отдельно вещью с заданной ей функцией.
Из всего этого можно сделать вывод, что капиталистическая вещь всегда была богаче и ближе человеку по своим достоинствам, однако именно в силу этого своего характера она сейчас и исчезает - вместе с человеком и на глазах у человека. Независимая же ни от кого и ни от чего социалистическая вещь, как старый колхозный трактор продолжает пахать на полях.
Социализм создавал и создал значительный мир вещей "самих по себе". И конечно же, только социалистическая система способна и по сей день отнестись к той вещи, что уже выпала из образа жизни просто как к вещи и продолжать ею пользоваться. И тут мы можем спросить - является ли это достоинством или недостатком?
Однако, я хочу показать, что здесь мы имеем разные масштабы и проекции. Огромное множество вещей капитализма не выдержит конкуренции с социалистическими вещами в рамках своей непосредственной работы и исполнения предназначения. Зато никакая социалистическая вещь не выдержит конкуренции с капиталистической вещью по способу своего "быть" рядом с человеком.
Вспомните нашу социалистическую одежду! Привожу специально пример вещи, которая максимально близко расположена к человеку - это же страхолюдие в основном, но при том - кто усомнится в прочности, надёжности и качественности носки? Кое-что носится и до сих пор. А перед глазами стоит пример из моего детства: приехали к нам во двор, наш советский двор бельгийцы - такие же малыши, как и мы. И эти бельгийцы выходили гулять в наш двор в ослепительно белых рубашках, футболках и шортах. Через час-два от рубашек ничего не оставалось, но бельгийцы не отчаивались и шли домой, переодевались и выходили в новом, и так в день раз по 5. Для демонстрации того, о чём я сейчас пишу, достаточно было бы и одного этого примера. Двадцать шорт на день, чтобы выглядеть красивым - с одной стороны, и одни шорты на 10 лет с передачей их своим детям - с другой. Здесь действовала не одна только бедность, здесь присутствовало и нечто иное, что мы не хотим обычно замечать. Кардинально противоположный подход. Но какой? Нам нужно поставить этот вопрос и разобрать.
Вообще, нужно сказать, что "старинная вещь" - это не та вещь, которая не принадлежит образу жизни, а та вещь, которая принадлежит другому образу жизни. Старинная вещь и старая вещь - разнятся. Старая, устаревшая вещь - вещь выпавшая из поля зрения. Старинная вещь - вещь, вернувшаяся в поле зрения и действенная в своей историчности. Хлам - всё то, что мы выбрасываем целиком, вовне из исторического простора. Однако почему-то потом многое из этого хлама может вернуться. И в этом "сюрпризе" заключена и подсказка для ответа на наш вопрос. Как бы ни бедна была вещь, с человеком она всегда связана. И в вещи есть "грубое действо", а есть "бытие человека". И чем больше в ней бытия человека, тем вещь богаче. Она как аккумулированная призма, через которую светится человек.
Так вот современная западная вещь стремительно теряет своё "действо" и становится всё быстрей и быстрей игрушкой для "бытия человека без человека". За последнее столетие мы сильно умалились на фоне вещей. Вещи нас перерастают, нарастают на нас, нависают над нами и поглощают нас. Они бытийствуют в разы качественнее нас, по этому поводу в шутку приводили уже рекламу - "наша посуда вас переживёт"... Быть может и не переживёт, но "заставит" собой обязательно. Западная вещь докатилась до вещи нападающей на человека. Она агрессивно воздействует на него своей универсальностью, поскольку в каждом случае своего эмпирического использования требует избыточной полноты. Это только кажется, что всё упростилось - "нажми на кнопку и получишь результат", да, внешним образом это выглядит именно так. Но агрессивность вещи закамуфлирована под её удобной природой, она нас напрягает и грузит незаметным, скрытым образом.
И вот, на этом фоне всплывает бедная социалистическая вещь, которая "разгружает" и снимает излишнее напряжение. С которой можно "просто" исполнить частные задачи, высвободив себя для главного. Кто же проиграл и кто же выиграл, в конечном счёте - социалистическая вещь или капиталистическая?