Слова комком застряли в горле,
А, в целом – это просто крик души,
Он обжигает, словно пламя в горне,
Испепеляет душу… Тише, не спеши…
Меня давно ни что не удивляет,
Как вам легко отречься от родных,
И мать забыта, но как же умиляет,
Как вы поете дифирамбы для других.
Нет, я вас не умоляю о пощаде,
Да, только век людской уж исчислен,
Живи пока в обмане и в своей усладе,
Но, на Суде ты будешь отрезвлен.
Как ты дошел до этой точки,
Что навсегда разводит нам мосты?
Ты думаешь, что сыну, дочке,
Урок ты дал? Пожнёшь и ты!
Ты всех учил добру и этикету,
Но, как легко ты это преступил,
Ты принял ложь за чистую монету,
На приговоре высох след чернил.
Ты принял ложь и согласился,
Ты сам судья и ты – палач,
И ты родными расплатился,
Ликуй один и от тоски не плачь!
А мать твоя еще с надеждой,
Искала письмецо в твоих вещах,
Не верит, думала с одеждой,
Найдет любимый почерк на листах.
Но нет… Уставилась в окошко,
И тихо слезы капали на грудь,
Не верит, может быть нарочно,
Ей подписать тобой уже листок?
И я сижу, пишу, стараюсь очень,
Твой почерк на листке изобразить,
Листок бумаги весь слезой промочен,
О, как твою любовь ей заменить?