Свет погас, настала тишина.
Где-то рядом сверху каркает ворона,
Солнце вновь ушло, и постигла тьма,
Пол Земли в тени, дно земли свободно.
Пустота закрыла все оттенки душ,
Осколки в этом мраке рассыпались мгновенно.
Страшный, жуткий шелест, или громкий хруст,
Под пение ворон растеклось варенье.
Ночью веет холод, сыпется земля.
Прогнозы о погоде предсказали смерть.
Та земля прогнила, возможно умерла,
И телеведущий жаждет умереть.
Думая о смерти, дыша всё больше, глубже.
Глубина большая, метра три на два,
Жизнь быстрей худеет, от этого не скучно,
Ветер всё сильнее, в душе опять война.
Хочется забыться, хочется уйти во мрак,
Ветки всё трещат, будто нарастая.
Хочется забыть всё, учуяв боль тех ран,
И с этой мыслью, смотря в землю, вновь вникая.
Но, времени осталось очень мало.
Слышен звук железа, копающий сквозь землю.
Рассуждать о жизни с предсмертною забавой,
Будто проходя сквозь жизнь, оставил свою веру.
Наверху горят те яркие осколки,
Сквозь деревья видно, но очень-очень слабо.
И осталось жить совсем-совсем не долго,
Только был бы ворон черный, сеющий забаву.