Прошел поминальный, безрадостный час.
Не видят, не слышат, не чувствуют вас:
Ни ту, что едва до окна довели,
Не тех, кто родной уж не топчет земли.
Увы, поименно нельзя вас назвать,
Ведь список забыт, и негде узнать.
Сотканный когда то широкий покров
Теперь лишь набор неразгаданных слов.
Не слышат прохожие в ветра игре
Крика погибших в этой тюрьме.
И только красивой махнув головой
Не спешно шагают под ручку домой.
А там где стояли по триста часов,
Проходит толпа невежд и глупцов.
Не ведомо им, как в закрытую дверь
Воет старуха, як раненный зверь
Не знают, что значит трехсотой стоять,
Глаза что б родные на миг хоть поймать.
Не слышали звук засовных замков,
Не видели страшных тюремных оков,
Толпы, поседевших за ночь матерей,
Стоявших у черных крестовых дверей.
Не знают как плачет стомильонный народ
И грубой рукой закрывают им рот.
Время промчалось, в этой стране
Памятник твой стоит на Неве.
Но людям привычна картина сия,
Забыли тот ужас, забыли тебя.
И голубь все так же летает вдали,
Бездушно плывут по Неве корабли...