Сонный шелест цветов в урне с водой. Легкий скрежет ногтей о железные ножки стула. Мелкое жужжание комариков в комнате.
Ночь - таинственная и захватывающая. Окно увешано старым покрывалом, которое уже не пригодится в быту, таким образом, что края прибиты к деревянной конструкции квадратной формы - всё находящееся за пределами дома до всего этого было видно и обозримо, а сейчас скрыто, как нечто сверхъестественное. Лишь иногда попадая под дуновения ветра можно было заметить легкие трепыхания этого вертикального навеса. Утром оно защищало от жгучего солнца, а уже ночью от проникновения в дом насекомых, которые мешали спать. Два окна и лишь с одного можно было рассмотреть, что по настоящему творится по ту сторону. К счастью, все принадлежности, которые были нужны мне, располагались на той стороне, где было закрытое окно. Иногда открывая его на проветривание, я чувствовал, как уличный - душистый и травный - воздух понемногу заполняет пространство комнаты и всё вокруг меня становится как будто живым. Когда солнце уже опускалось за горизонт, а пение птиц замещалось стрекотом цикад и симфонией сверчков, резким движение воздух дня испарялся и на смену ему, тут как тут, приходил запах новый, более дикий.
Приходилось вставать и смотреть сначала в импровизированную занавеску, которая, к слову, висела на улице, а после в окно открытое и натуральное. Что-то там скрывалось за этими узорами раскидистых и душистых цветов, что то и дело кружились и извивались, когда ветер нагонял их. Необъяснимое и притягательное звало меня и я казалось уже летел туда, раскрыв крылья своей души в огромные сверкающие белизной перья.
Я затаивал дыхание и считал до десяти, попутно начиная верить в какое-то неожиданное и приятное чудо, в которые мы верили, когда были ещё детьми..
Один - вздох. Где-то послышался тихий, но совсем отличительный треск дерева. Два - выдох. Сквозь искусственный бутон вечно молодого цветка начало искриться это душетрепещущиее нечто, чье присутствие я сразу же почувствовал, как только мой взгляд начал скользить по поверхности подоконника и окна. Три - вдох. Началась игра. Четыре - выдох. Вся простыня заструилась тлеющими искрами ярко-желтого, который плавно перетекает в зеленый, цвета. Пять - вдох. Они начали закручиваться, создавать узоры, немного подпрыгивая в сумраке ночи. Шесть - выдох. Начался концерт. Семь - вдох. Сверчки достали свои маленькие скрипки и смычки и встали наготове, цикады примостились на стенах, на деревьях, на железных ограждениях и выжидали, а собаки, что были неподалеку, также как и их сослуживцы ожидали какого-то знака. Восемь - выдох. Все сорвались и заиграли свою симфонию, чьим слушателем я являюсь уже достаточно большое количество лет; она никогда не менялась - хаос всегда был её верным и доступным помощником - словно это было так и задумано; но от этого она не становилась для меня, как возможно и для всех остальных чем-то раздражающим или убивающим. Девять - вдох. Вот я стою прямо здесь - в центре слияния всех этих прекрасных явлений, руками которых никогда не сможет управлять человек, даже если когда-нибудь это станет его целью - под тусклым светом всего лишь трех лампочек. Десять - выдох. Всё окончено - огоньки улетают на свои места и медленное потухают во мраке, а квартет замолкает и каждый из присутствующих уходит на покой. Только я один закрываю окно, чтобы никто лишний не залетел и не помешал моему давно желанному сну. Всё прекращается. Наступает тишина и на душе уже коты скребут и рвутся обратно. Это волшебство стало для меня вратами в мир, где магия возможна, где цвета переливаются в друг друга, образуя что-то новое и прекрасное. А вот сейчас эти врата закрыты наглухо.
Теперь же меня тянет посмотреть в другое окно. Верно поддавшись в сторону окна, уже краем глаза мне стало понятно, что всё странное и непонятное, чего мне так рьяно хотелось увидеть там за окном пропало, будто бы никогда и не существовало. Безгранично черное простиралось от корней срубленного дерева до речки. Там более ничего не было видно. Только от окна до корней, благодаря свету люстры, была видна сухая , почти растрескавшаяся от знойного дневного солнца, земля и уставшая от каждодневного поста собака, привязанная на железной цепи к будке, где он оставляла свой сон. Всё пошло на понапрасну.
Кто-то залетел - маленький и проворный - и мешал мне сосредоточиться на картинке, которая лишь пару минут назад играла красками и звуками, словно старый советский фильм. Всё конечно красиво, но помрачить этот вечер до конца мне предстоит убийством незначительного насекомого.