Хрипит, задыхаясь, теряет минуты,
царапает всё, что нашарит во тьме.
А жизнь исчезает, движения трудны.
И каждый вдох... Каждый вдох не себе...
Жизнь не чувствительна к хрипам остывшим,
не видит царапин на чьих-то щеках.
И каждый вдох... Каждый вдох, будто лишний
в чужих, равнодушных, холодный словах.
Воздух давит на грудь базальтовой глыбой,
не давая вздохнуть, не на локти привстать.
И глубоководной, невидимой рыбой
темнота растворяет в себе жизнь и стать.