Над пучиною мирскою
зоркий глаз трубою длю:
где разбитому тоскою
будет отдых кораблю?
Солнца жалящие плети
увязают в глубине.
Есть одна любовь на свете,
предназначенная мне.
То вздохнёт об отчем доме,
то - свернётся тишиной,
то ворчанием напомнит,
что до смерти я - живой,
то распустится в пустыне
каватиной снегиря.
Я терплю людей поныне
ей одной благодаря.