Невоздержан ли распущенный и распущен ли невоздержанный?
Или, скорее, между ними нет зависимости?
Невоздержанный - это тот, в ком разум борется со страстями; распущенный же не таков, ибо в нём разум соглашается с дурными поступками. Значит, распущенный не похож на невоздержанного, а невоздержанный не похож на распущенного. Распущенный хуже невоздержанного. Природное труднее выправить, чем то, что вошло в привычку, ведь и привычка явно тем сильна, что стала природой.
Распущенный сам по себе таков, что он как бы дурен по природе, вот почему и в силу чего самый ум у него порочен; невоздержанный же не таков: ведь не потому что он сам по себе таков, его рассуждение (Логос) несостоятельно (рассуждение должно было бы быть негодным, если бы он от природы был подобен дурному). значит, невоздержанный нехорош в силу привычки, а распущенный - от природы. Распущенного труднее исправить: навык искореняется другим навыком, а природа ничем не искореняется.
Аристотель. Большая этика.
Природное - неподступное, непривитое, мощное, - не добро и не зло, но склонность к добру или ко злу. Природное - естественно направленное. Все остальное - искусственно направленное, то есть направленное через искусство.
Говорят: привычка - вторая натура. Натура, конечно же, тоже, но вторая - поверх первой. Нечто привитое к первоначальному саженцу.
Так по Аристотелю отличаются и распущенный с невоздержанным, как сам саженец и первая его модификация. И тогда понятно, что исправлять сам саженец в разы труднее, ещё точнее, Аристотель прямо пишет - невозможно.
Невоздержанный - всякий раз переступающий границу, желающий остановиться, но не умеющий.
Распущенный - заранее пребывающий в ином. Место жительства распущенного само Зло и такое место жительства его полностью удовлетворяет.
В корнях такой этики таится умная психология, поскольку мы теперь способны через неё видеть души людей. А лучше всего было бы сказать - мы видим души людей через добродетель, и только так их и можно видеть, если говорить об истинном зрении, а не о слепоте.
Казалось бы, причём здесь добродетель, если мы имеем перед собой душу другого или же свою собственную? Душа, она же такая разная, зачем просвечивать её обязательно добродетелью?
Может быть её можно как-то материально получить, или приподнять и вывести из рефлексов, высших реакций, и т.д., и т.п. И выводят, и приподнимают, ну а добродетель отправляют по части этики, по части морали. Нравственна ли первая встреченная мной душа - этот вопрос, казалось бы мы задаём лишь в последнюю очередь. Но этика - место обитания души. Этос и есть место в древнем переводе. А от "места" души, от её родины, от её происхождения будет зависеть любое событие этой души, и без таких корней никакую душу мы явственно не поймём.
Мы ведь как раз так и поступаем - не видим происхождения души, а вместо собственной слепоты подставляем формулу : "чужая душа - потёмки". Нет, потёмки в вашем зрении, а душа - самая открытая субстанция в мире, она и есть сама открытость, принцип открытости живого существа.
Добродетели - наши руководства по тёмным лабиринтам души. Аристотель пишет кучу текстов, собранных в Никомахову этику, в Большую Этику, и все его тексты пестрят добродетелями или их отсутствием, как огромная этическая карта под странным названием "человек". Путеводитель душ - замыслен Аристотелем как выход из лабиринта Минотавра.
Обозначься на карте добродетелей и я скажу тебе "кто ты".
Кому в наше время придёт в голову заниматься добродетелями, о них, кажется, все давным давно забыли, или же они выполняют побочную вспомогательную функцию - "изящно" передаваемую фразой такого типа "ну ты и козёл". Отрицательные определения ещё вспыхивают в нас время от времени, добрые, мы уже кажется полностью упустили. Это не значит, что мы не совершаем добра, но это значит, что мы не говорим о нём и о них(добродетелях) в таком плане и в такой проекции, как говорили в античности, а за ней и во всей классике.
Само "этическое" современным временем поставлено под сомнение, но, как мы уже выяснили, это означает лишь то, что под сомнение попадает в принципе сама душа.
Если бы можно было обозначить современность одним словом, то следовало бы написать - человек как материя. Вот что мы "открыли" в человеке - его природный, биологический материал, а на его социальный материал мы также делаем замах, но, естественно, промахиваемся. Поскольку это компетенция духа на самом деле, а с духом у нас всё крайне плохо - духа у нас уже и на дух нет, теперь на очереди - уничтожение души. Я бы даже сказала не уничтожение, а её развеевание по миру...
В этой связи, Аристотель, совершенно не современен. Но если характер времени определять не по его коллапсу, а по его истокам, душа - наша собственная душа, её открытие, ожидает ещё нас впереди.