Темной ночью под блики костра и кленовый шелест
В поле чистом у кромки густого леса
Собирались послы-кудесники, чародеи
И волхвы тридевятого королевства.
Собирались русалки, лешие, невидимки,
Приглашали в свой круг загадочную Жар-птицу.
Звёзды неба звенели звонко в ночи, как льдинки,
Звёзды знали, что здесь волшебство творится.
У костра из неведомых трав и осенних листьев,
Между сосен и мхов, в компании рыжих белок
Чуть печальна, склонившись, Царевна одна сидела,
Заплетала венок из рябины и вдаль всё от дум глядела.
Ей полночи назад под скалой у реки журчащей
Повстречалась седая ведьма с лицом лисицы.
Но Царевна её ждала, искала в лесах и чащах,
Через горы к ней шла и реки. И не боится.
В белом платье, с Луной серебром в венке меж цветами
В волосах; безоружна, юна, но всегда опасна.
Эта ведьма-Куцунэ одна с девятью хвостами,
Эта древняя сила забвения беспристрастна.
Поклонилась Царевна лесной седовласой жрице:
«Не гони меня прочь, ты ведь тоже была влюблённой,
Ты ведь верила людям, когда не была лисицей,
Ты ходила с любимым аллеями красных клёнов.
Так и я, веря в счастье с любимым, друзей оставив,
Позабыв всё на свете: народ свой, и город милый,
Побежала по клёнам, едва лишь земли касаясь.
А когда его встретила – вижу, что всё забыл он.
Ни один из мужей учёных не смог объяснить мне это,
И врачи разных стран - от края до края света -
Разводили руками, не в силах помочь советом,
Звездочеты молчали. И не было мне ответа.
Я искала повсюду травы, ходила к знахаркам разным,
Собирала сказки всех стран и народов мира,
Перестала видеть, что мир всё ещё прекрасен,
Лишь хотела знать, что стал прежним опять мой милый.
А пока искала - бледнел он и чах всё больше,
Позабыл коня, лук, свои турниры,
На седьмой день, помню, что нет- не дольше,
Смолк и в лес ушёл он. И шёл туда, как в могилу.
Вся семья пришла мне в ту ночь на помощь.
А под утро – брат мой меня не помнит:
Так же чахнет и меч свой забыл булатный,
Та же хворь. Также непонятна.
И на третий день горя под знаком лихой болезни
Я теряю друзей и город. Смолкают повсюду песни,
Не плетут канзаси больше мои подружки,
Улетают все птицы прочь и бегут зверушки.
В книге белой с неясными письменами
Прочитала о тех мудрецах, кто владеет снами,
Средь картинок будто другого мира
Мне твой образ пришёл. И встреча теперь случилась.
Ты владеешь памятью всех живущих,
У тебя в руках ключик недостающий,
Только ты мне поможешь, знаю, понять знаменье
И забвенье прогнать. Разогнать той тоски явленье.»
Улыбнулась лисица, юности потакая:
«Твоё горе, Царевна, веришь, я понимаю.
Но ответ от меня ты, всё-таки, не получишь.
Загляни в свою душу сама да увидь получше.
Я отдам тебе маленький шар – клубочек,
Прикоснись к нему – жизнь разглядишь младую,
Как причину найдёшь, как дойдёшь до точек –
Сможешь заново всё прожить, словно жизнь иную.
И сидит у костра Царевна, давай молиться,
Пересматривать шар-игрушку, искать в нём первоначало,
Белки прыгали рядом, искрили в игрушке лица,
А беда, казалось Царевне, и не кончалась.
Догорает костёр, ночь в утренней дымке тает,
А Царевна идёт, ничего уж не понимает,
А Царевна всё ищет причины такого горя,
И выходит с полянки к белому-белому морю.
Плачь её растревожил морские. седые камни,
А горючие слезы топили по капле льдины,
Перебитыми плечи поникли двумя крылами
И казалось, беды Царевны вовсе неодолимы.
Грянул Шторм. В пелене своего забвенья
Видит наша Царевна могучие, древние скалы:
Как волна изменить (хотя бы и на мгновенье)
Хочет камень. Дай срок ей, и дело за малым.
Скалы рухнут однажды – не радостным будет море,
Скалы стойки до времени – море неукротимо.
Всё едино в борьбе, всё едино и неделимо,
Но в единстве борьбы сила равных непримирима.
Поняла тут теперь Царевна, что Ясный Сокол,
Позабыл и себя, и её, и весь белый свет
От того, что тогда, как скала - высокий –
Не нашёл примиренья в любимой – своей волне.
Перестань быть волной любимых дробя, как камни:
Если можно водой раздробить скалу,
То и сердце возможно разрушить. А можно пламя
В нём зажечь. И унять всех обид грозу.
И Царевна ликует – ведь всё, оказалось, просто!
Просто быть и принять, наконец, и отдать любовь.
А иначе, весь мир для нее станет будто остров.
Не вернутся туда смех и радость. И смысл вновь.
Заплетает иначе клубок свой теперь Царевна.
Слёзы высохнут, будет покорна морская пена.
Путь влюбленных пойдет по тропам иным - без боя.
Если любишь - люби. Не ломай все волной морскою.
#следуй_за_штормом