Глава первая. В начале
Сначала, казалось, не было ничего.
Затем, вдоль пробежал странный изгиб - словно бы небытие стало листом бумаги, концы которого хотели соприкоснуться с одной стороны, но в последний момент вернулись в начало своего пути.
Но вновь повторить этот путь стало невозможно.
Первое стало первым. Последнее немедленно навсегда стало последним.
Бытие - а теперь это было именно оно - дрогнуло.
В нем пролегло разделение - по тому самому сгибу.
Начало могло бы опереться на себя, как прежде - но теперь- и раньше- и навсегда - сгиб больше не позволял этого. Бесконечный узел нарушил покой, вывел Начало куда-то вверх, выше собственной высоты - и вертикаль стала бесконечной, уходя - вернее, будучи твёрдо уводима Кем-то - за свои пределы.
То же происходило и с другой стороны - Начало больше не соприкасалось с концом, но они были подобны.
Наверху происходило то же, что и внизу.
Определенность расходилась с определенностью.
Твердь вещества, ухнувшего вниз, сжавшегося в одну яркую точку, отделялась от тверди бесплотного, тонкого простора.
И они были очень разные, две тверди.
И это было хорошо сказано.
И это было хорошо сделано.
Для Того, Кто творил, Слово не расходилось с Делом, как твердь с твердью, но, напротив, они были таинственно, сокровенно нерасторжимы.
В сокровенном Его средоточии, в самом сердце Его существа сияла любовь к созданному.
Любовь покоилась в трепете, наполненном тишиной, и тишина несла в себе значение происходящего - не в меньшей степени, чем Слово, навсегда изменившее ход мира.
Твердь вещества, замирающая в горячей, яркой точке безвременья, была Его славой и первым явным знаком Его могущества.
Твердь пространства, расходящегося все выше, становящегося убежищем Его мыслей - была Его радостью, первым тайным знаком Его могущества.
Но Любовь в Нём была больше всего этого - настолько больше, что обе тверди не могли вместить их, оставшись прежними.
Его Воля, облаченная Любовью, становилась радостью дарить и отдавать, прощать и принимать, обращая невозможное в возможное, немыслимое - в неизбывное.
Его Любовь стала третьим словом. Но иным, чем первые.
В нем был вопрос и в нем был ответ, и начало всего того, чему суждено стать тем, что будет способно отвечать на любовь любовью, которая не будет находить себе места в покое мира.
Свет разбежался в вертикали - пространство оказалось впору его разбегу.
И оба мира неуловимо изменились, но и остались прежними.
Ничто не было разрушено, но все преобразилось, в одно мгновение обретя значение
Такова Его Любовь.
И вместе с ней, в новосотворённый мир пришла рождённая Его любовью первая Жизнь.
(конец первой части)