Внесённые в пещеру сундуки,
обитые бордовой тусклой медью,
закрыты были. Иисус на руки
просился, плакал и не спал. Иосиф
воловью шкуру поправлял на входе,
перекрывая доступ холодам,
клубившимся, как дым над гекатомбой;
управившись, вернулся к сундукам и,
не церемонясь, враз откинул крышку
на первом. Некое недоуменье
почувствовав в его застывшем взгляде,
Мария подошла. "Гляди-ка, невод,
на диво слаженный, никак, из шёлка;
на что такой малютке-то, а мать?
полезней бы, я думаю, накидка
от мух или обычная пелёнка,
а эдакая снасть – на вырост будет". –
"Смотри какая – вздорно, но красиво –
сам царь, должно быть, судя по одежде
роскошной, густо бисером расшитой;
на, кроха, поиграйся – не реви".
Корова, перервав жеванье жвачки,
задумчиво уставилась на хвост,
который, как ей чудилось, качался
сам по себе. В то время Иисус
крутил в руках игрушку и притих.
Иосиф доставал уже пурпурный
плащ из второго сундука. Мария
признала сходство в нём с убором куклы,
и мысль её вошла в такое русло:
"Настанет день, и на земле не будет
ни бедных, ни богатых, ни господ, ни
рабов, – тогда все, ладно облачившись
в добротные наряды, за семейным
столом во славу Господа поднимут
вином любви наполненные..." – "Чаша,
тяжёлая – подарок для мужчины".
Услышав плач, Мария повернулась.
Соломинка воткнулась в платье куклы
и малышу ладошку уколола.
Мать отняла фигурку и запела,
над сыном возводя храм нежной песни.
Лицезрит меня душа
из зеркального ковша;
отразив мои глаза,
прозревает бирюза
настоящее насквозь:
что случилось, что сбылось,
что уже, и что ещё
сбудется. И горячо
мне от собственных молитв, –
жар их, будучи разлит
в голосе, густой волной
набегает над тобой,
мой сыночек, мой малыш, –
я тебя укрою, ты ж
спи. Растает ночи мгла –
сам источником тепла
станешь, все собрав лучи,
что сошлись к тебе в ночи
от благословенных звёзд, –
раздарив их, пустишь в рост
светоносный, чтоб во всех
людях щедрый тот посев
памяти о чудесах
помогал взрастить в сердцах
веры луч. И от людей
свет вернётся к звёздам. Всей
славой воссияет из
Отчего прищура жизнь.
Овца рассматривала отпечатки
своих раздвоенных копыт в лепёшке
коровьей, отвлеклась, хотела было
заблеять, но раздумала. Со скрипом
сундук последний отворился. "Вина
в мехах, – сказал Иосиф, – и мешок
пшеничных зёрен припасём до Пасхи,
тогда устроим праздник". Напоследок
извлёк на синей нитке медный крестик
ключа. Затем сложил дары на место
и запер сундуки, а ключ повесил
на шею Иисусу. Ангел мелко
засуетился возле яслей. Блики
забегали по выступам пещеры.
"А это что? – заметила Мария
поблёскивавший на полу предмет,
забытый кем-то из гостей, – растрата
кому-то вышла из-за нас, и чем-то
придётся отдавать". Находку в руки
взяла и поднесла поближе к свету.
Звезда с восьмью углами шевельнулась
и указала стрелкой на младенца.
Тут синий свет стал красным и обратно
сменился синим.
2003