В больнице мне хочется фотографировать всё:
номера палат, постельное бельё, ровные брови сестры-кастелянши,
капустный салат, бидон простокваши, белый халат, синий халат, жёлтый халат –
цветные коридорные марши.
Здесь вечером у стены все стоят за уколом,
выходят, как зомби, с новым проколом – подволакивая ноги, заламывая руки,
ход на заклание – ни муки, ни звука, ни года, ни Бога, ни скуки.
На постели у тех, что помладше, – плюшевые медведи
как оберег от болезни и от трагедий, на влажной салфетке – таблетки-амулетки,
книги от вредных и бледных соседей, в животах – яйцеклетки.
На обед все собираются в тронном зале:
королевы сорочек и музы спален, кисель цвета фуксии очень точен,
сочень скуксился, борщ обесточен, воздух сдут и раздавлен.
Девочка Лена сбегает на выходные – уже не первые, а вторые,
просто отмыться, поесть черешни, да кто из нас, взбалмошных,
не безгрешен, подумаешь, больные, подумаешь, больница, начало июня не повторится.
Поэтому запоминай всё в деталях:
кровь на кафеле и сандалиях, поименно медсестёр и медбратьев,
отрыдавшихся по палате, затаив дыханье, сортируй убитых и раненых,
всё и вся, обязательно, всё и вся,
и себя не забудь,
и себя.