Вот бы заново, без истерик
Жить, навеки прогнав испуг…
Помнишь зябкий колючий берег,
Где мы чаек кормили с рук?
Там по-прежнему межсезонье,
Или это мой глупый сон?
Вечер, съёжившись по-вороньи,
Спит на тумбочке. Телефон,
Надорвавшись, испортив связки,
Недовольно сопит в углу.
Тот, кто жаждал волшебной сказки,
Либо искренен, либо глуп.
За окном дождевые роты,
Ты посмотришь, угрюм и тих,
На людей, что идут с работы,
И невольно полюбишь их.
И невольно уйдёшь из дома,
Не желая сидеть в тылу.
Стосковавшийся по живому
Человеческому теплу.
Ленью-стражником не замечен,
Выйдешь в запахи, в голоса,
Но бессонница гладит плечи,
Синевой очертив глаза,
Да вцепился паук-привычка
В рукава. Не отпустит, нет.
Самолёты и электрички
Без тебя унесутся. Мне
Не хватает тебя (как долго?).
Иногда вспоминай, пиши.
Опустись в сновиденья шёлком
И небрежно коснись души.
Уходи нарочито важно,
Как давно уходить привык.
В сердце каменном трёхэтажном
Нерождённый скребётся крик.
Мы, срывая чужие двери,
Ищем… Дом? Человека? Храм?
Помнишь зябкий колючий берег?
Надо было остаться там.