В морг привезли корюшку. Килограмма два. В полиэтиленовом пакете. Открыть пакет и понюхать её желания не было, было подозрение, что она тухлая. Я положил её в холодильник.
По территории морга бегали две собаки - рыжая и лохмато-белая. Периодически они переругивались из-за здоровой берцовой кости, валявшейся в грязи посреди двора, на невесть откуда попавших во двор трамвайных рельсах. На лавке стоял открытый гроб с сухой морщинистой бабкой.
Вошла молодая здоровенная бабища, лет тридцати, на голову выше меня, мордастая, с огромными выпученными карими глазами и чёрными кудрявыми волосами, небрежно смахнутыми в хвост. Она сразу же начала с главного:
- Я насчёт бабки. - Я жестом пригласил её за свой письменный стол около холодильника, на котором лежала газета с остатками еды - обглодыши засохшего хлеба, пустая консервная банка и завявшие попки от огурца. Бабища уверенно села на стул, чуть помешкавшись, достала из приличных размеров сумки шоколадку, развернула, отломила кусочек и, прежде, чем начать её жевать сказала. - Я вчера наелась кураги - так хорошо в туалет сходила! - Дальше я её не слушал. Сначала смотрел, как она, разговаривая, ест шоколад, потом тактично повернул голову вбок и стал наблюдать за собаками. Что она говорила - не знаю, но на всякий случай соглашался и поддакивал. Когда меня это утомило - дождавшись окончания очередного её предложения, но, вероятно не мысли - засуетился:
- Извините, мне тут, это, надо… - И неопределённо махнув в сторону собак, поспешно ретировался. Пока я дошёл до собак - бабища тоже ушла.
Ворвалась Алла.
- Если что, я на телефоне, мне срочно Анатолия найти надо.
- Хорошо. - Ответил я. - Ты на телефоне. - Алла с такой же скоростью вырвалась.
Пришла мелкая, волоча за руку внука:
- Дед, посиди, мне для Аллы конфет купить нужно. Она просила.
- Конечно, посижу, если надо, хотя морг не самое удачное место для сидения с внуками.
- Она просила…
- Держалась бы ты подальше от всего этого. Оно тебе надо?
- Значит не посидишь?
- Посижу. - Мелкая взяла внука за руку и потащила его к выходу, на что тот стал звать меня:
- Дед! Дед! - Калитка за ними закрылась. Собаки опять сцепились.
Ругаться с собаками из-за кости не хотелось, и от нечего делать я через калитку забора выглянул наружу. У главных ворот, изнутри заложенных кирпичом стоял Андрей Малахов и профессиональными движениями хорошего массажиста проминал стену в поисках кнопки звонка.
- Ну, наконец-то! Слава Богу! Время поджимает. Мне нужно взять интервью у Анатолия. - Андрей торопливо, по хозяйски вошёл в калитку, отодвинув меня в сторону. - Съёмки, съёмки. Сейчас будет оператор, и ничего не готово. Анатолий где?
- Откуда я знаю. Его Алла ищет. Она на телефоне.
- Ну, так, позвони ей, скажи, чтобы срочно хватала Анатолия за шкирку, и бегом сюда. Время, время!!!
- И не подумаю. Труба сдохла.
- А её номер?
- А её номер на трубе.
- Хорошо, я здесь постою, подожду её. - И, смахнув с письменного стола газету с объедками на пол, он уселся на письменный стол.
Бабка в гробу присела и поманила меня рукой. Я подошёл. Бабка взяла меня за руку, повернула её ладонью вверх и сплюнула в мою ладонь несколько золотых колец, серёжек и золотой зуб.
- Она за этим приходила. А хрена ей. Скажи им, чтоб не шумели. - И улеглась на бок.
Я понёс золото в холодильник. Открыл его. И тут Андрей вытащил из него пакет с корюшкой. Я встал спиной к холодильнику, глядя на Андрея. Чья-то холодная нога опустилась мне на плечо. Я, не глядя, скинул ногу, затолкал её обратно в холодильник, кинул туда же золото из ладони и захлопнул двёрку - нечего холод выпускать. Андрей оторвал достанной из пакета корюшке голову:
- Ммм! С икоркой! - И закинул её себе в рот. Обсосав хребет, многозначительно поднял палец. - Её б и пожарить неплохо было бы…