Помнишь, воздух сгущался до киселя,
ты цеплялся отчаянно за перила
лака треснувшего местами, меня моля
задержать тебя... Там, где тебя носило –
ничего моего: ни моих углов
косяков, еле видных на них отметин,
сохранившихся под потолками слов
на твоё и пяти-, и тридцатилетие,
не было… как, конечно, не быть тому,
что могло быть только в родном дому,
те же окна с чуть заспанными глазами,
со следами от рук умеревшей мамы,
со сверчком, скрипом пола и старой мышью…
Ничего же такого в твоём, далёком…
Ты вернулся к той двери, откуда вышел,
к не забывшему свету забытых окон.
… И цепляешься нынче… Господь с тобою.
Не останешься, знаю, сорвёшься, знаю…
Я останусь навечно твоей спиною.
Я - твой дом, я всегда по тебе скучаю.