Сижу за столом с интереснейшей книгой, вдыхая горячего кофе привет, и мысли писателя кажутся фигой о том, что ни ада, ни дьявола нет.
И вспыхнула горечь: «Коль так, то едва ли отрадно, ведь столько достойных огня! И, чтоб не спасала мерзавцев фигня, я б душу отдал, чтоб геенну создали, пусть даже туда жертвой бросят меня!!!»
Гляжу: потемнело вокруг, только книга по-прежнему светлая, кружка вблизи, но рук моих нет, и закралась интрига — стремленье понять, не обрёл ли я сдвига сознания — может быть крыша летит!?
Лучами денницы сияют страницы, но Солнца не видно — блуждают зеницы, и вдруг умудрились они показать вокруг мириадную звёздную рать. Знакомых созвездий не зрит мирозданье, и всё же реальна картина вокруг, но нечем страницы листать… только, вдруг, страничка листнулась под силой желанья… Поздней убеждённость пришла наказанья… Позднее — заслуженность выпавших мук: ни глаз не сомкнуть, ни поспать, ни вздремнуть, ни кофе глотнуть, ни позвать, ни зевнуть, ни брани метнуть, ни воздать, ни шепнуть…
И длилась такая немая интрига, как мне показалось, под тысячу лет! От корки до корки запомнилась книга о том, что ни ада, ни дьявола нет. Лишь вера спасала, что кара — не фига, и кофе, порой, навевал свой привет.
И вдруг раздалось в полумраке: «Довольно!!! Ты век своей кары отведал сполна!!! Теперь раздавай её ждущим огня, лишь только душе твоей не было б больно!!! И, как бы ты вновь ни разгневал меня, не стану карать, твою волю ценя!!!»
И вновь — та же книга, пропала лишь тьма. И дума под кофе, приветливый в меру: «Ведь те, кто без веры, сойдут там с ума! А, может, напротив, найдут свою веру!?... Не дьявола ль создала тьма из меня!!!?...»
И длится смятенье уж несколько лет о том, что ни ада, ни дьявола нет!