Она взглянула строго и сказала:
- Так неприлично, я ж предупреждала.
Не дуй на суп-пюре, ведь он не чай.
- Да, милая, прости. Я невзначай.
(А я дышал при этом носом только,
Но в общем не обиделся нисколько).
- И локти не кладут на стол, ты знаешь?
- Спасибо, прелесть, что напоминаешь.
(А у меня был правый на весу).
- Поменьше хлеб бери под колбасу.
Есть столько хлеба – тона знак дурного.
(А я лишь пол кусочка взял ржаного).
- Ешь, не спеши, куда так торопиться?
Ты можешь есть помедленней учиться?
- Конечно, дорогая, я могу,
А то и правда, вечно на бегу.
(А я себя и так не торопил,
Поскольку суп горячий не остыл).
- И сколько мне прикажешь повторять
За трапезой не чавкать, не урчать?
И смотрит в мою сторону печально.
(А я ж так ем совсем не специально.
С шарниров у меня немножко слез
Зубной недавно сделанный протез).
Затем мы ели курицу на гриле.
Тут лапоньку как-будто подменили.
Она её рукой за ляжку хвать
И ну на вилку кожицу мотать.
Подула, намотала, сразу в рот,
Торопится и чавкая жуёт.
Потом ей вилка начала мешать,
Она когтями кожу стала рвать.
Да с треском, как акула рвёт пингвина.
От курицы осталась половина…
Когда продукты кушаются всласть,
То жалко оставлять вторую часть.
Куски на скорость в рот себе пихала,
От счастья прямо хрюкала, стонала.
Хлеб не жуя проглатывала просто.
От курочки остался только остов.
В минуту птичку всю освежевала,
После чего все пальцы облизала.
Утёр я с морды жир и с ним столбняк
И спрашиваю:
- Ты совсем никак
Не можешь по-другому? Честно, нет?
Та виновато лыбится в ответ.
Ну а сама, как карточка, лоснится
Без всякого намёка извиниться.
И виновато ручками разводит
- Нет, не могу, Колюся, не выходит.
И голосочек слабенький дрожит,
А у самой какой-то жалкий вид.
Чуть не заплакал, мать его итить.
Ну как её такую не любить?!