Поэт читал с лесной эстрады
стихи волшебные свои.
Кругом благоухали травы
и заливались соловьи.
Смеркалось, был закат не пылок,
теплом не баловал июнь.
Поэта стриженый затылок
был как-то беззащитно юн.
Он не метал громов раскаты,
не порождал страстей накал,
но голос – певчий, глуховатый –
легко за рёбра проникал.
Росли задумчивые тени,
гудели хором комары –
и, как стрижи, слова летели
в мои глубинные миры,
где, растворясь в духовной чаще,
среди заброшенных планет
достигли точки – глубочайшей,
которой и названья нет.
12.11.2018