Когда слегка её раздвину,
ты ловишь губы жадным ртом,
порой даёшь наполовину,
умело вытолкнув потом.
Потом ругаешь или плачешь,
а я решаю до утра
неразрешимую задачу:
истерика или игра?
Но так однажды захотела
или тебя разобрало,
что стало умным твоё тело,
что стало страстным твоё тело,
что стало лёгким твоё тело,
как будто тело обрело
второе, наконец, крыло.
О, как ты надо мной взлетала,
и чайкой устремлялась вниз,
и повторяла: «Мало…мало…
ещё войди…ешё вонзись!»
Да, я согласен – было мало,
но ты ведь больше не дала…
вскочила, сбросив одеяло.
Ушла. Такие вот дела.
Могло быть лучше, глубже, чаще,
и откровенней, и нежней.
Но став однажды настоящей,
Исчезла ты на много дней.
Ну что же, позвонил тебе я,
решив ещё раз за двоих,
и ты, как прежде, чуть робея,
мне прочитала грустный стих.
О том, что хоть внизу привычней,
но всё же к небу ближе ты,
что лишь вдвоём дано достичь нам
недостижимой высоты.
Так помоги мне
и себе –
будь посильней,
будь послабей.
4-5.11.08