Эта долгая песня, которой не видно конца,
всё звучит под сурдинку, но слов неразборчивых строй
поневоле заставит прислушаться и мудреца,
и глупца, и гуляку, и труса… и даже герой
между славных боёв, начищая свои ордена,
подпоёт ей без слов, но сфальшивит, а как же ещё?
Непременно сфальшивит, такие теперь времена –
всё фальшиво, и пудра сползает с напудренных щёк,
и парик как-то криво, нелепо сидит, набекрень,
а в глазах отраженье пустых, безмятежных небес…
Бесконечная песня, обманная песня сирен,
и дорога… больная, щемит, как на сердце рубец.
И рассвет бледно-серый, линялый, обвисший штандарт,
и река оловянной, тяжёлою лентой течёт,
и народ… позабытый, ненужный, нежданный бастард,
разрушает мосты, а потом, забывает, где брод.
В оловянной реке оловянный утонет солдат,
не поняв, за кого и за что в этот раз воевал...
Сотни, тысячи лет равнодушно уносит вода
Сотни, тысячи жизней, как жертвы немым божествам.
Опустевшее небо, покинутый всеми приют,
Молча смотрит на землю, не слыша молитвенных слов…
Снизойдут ли к нам боги? Навряд ли, они снизойдут –
Оловянные реки продолжат смертельный улов.
7.06.15.