Синева разговеется пташьим куплетом
И вопросы о жизни поставит ребром.
Казакует весна по крещеному свету
От Москвы до Кропоткина в глаз бьёт - не в бровь.
И цепляет она всех,кто есть на примете,
Вышибая наивную влажную дрожь.
Это просто слеза - не вини, братка, ветер,
Что ей время сейчас, может, после поймешь.
Видишь там горизонт, словно вздутая вена,
А куда он зовет - нас не пустят с тобой.
И так дышится всласть, и глядишь осовело
Как последний изгой на тропе травяной.
Дай же сердцу устроить себе самообыск,
Пусть ничто не тревожит ни город ни весь.
И крупчатый песок с облаками бок о бок
Разотрет нас в землисто-цветочную смесь.
Пульс - до - пульса сплетаясь, как сосны корнями,
Не нулём становясь - родником, глубиной,
Чтобы больше молекулы не доканали,
Обретём свой каркас и воскреснем весной.
Выше слов и потех - торжество над распадом,
Полудетский смешок сквозь избыток любви.
Так высок соловей над премудростью сада
И прекраснее глина, чем выкрик "лепи".
Мир похож на невесту за часик до брака,
Его речь - в замутненной воде буруны.
И всё тычемся мы, как слепая собака
В обоженные руки сиротской страны.
Здесь гортань без воды и нутро без обеда,
Правда, волей питаться уже не в первой.
И закат на тебе как буденовка деда,
Что пропахла костром и нагретой стернёй.
Так хватай этот день, как сказал бы Гораций,
Потерявшему нить остаётся пылать.
Напридумаем путь, чтобы в нём затеряться,
Наработаем нерв, чтоб о нём толковать.
Стёрлась грань - отцеловану или отпету
Быть в пенатах родных. Но не все бы - дотла.
Казакует весна по крещеному свету,
Что её упрекать - она долго ждала.