Бог дал красоту обеим.
Красота первой была яркой, броской, вызывающе сексуальной. Желание владеть сводило с ума мужчин. И она владела ею, расчетливо отдавая себя самым перспективным, успешным и состоятельным. Возраст не имел значения. Только богатство и положение!
Жестокой была. Ослепительные внешние данные и способность «взять» любого мужчину позволяли ей бросать внезапно одного, когда на его место приходил «лучший».
Но... время, время! Оно было не менее жестоко к ней. Да, её фигура оставалась не по возрасту идеальной. Но лицо! На нем все больше проступала душа женщины, не знающей любви. Оно становилось...страшным, ибо на нем все более обозначался... череп. Она не могла смириться с былой привычкой владеть. Теперь уже её бросали мужчины. Мстительность и отчаяние стали уделом к концу жизни. Начала пить. Детей у неё не было. Не было и подруг. Она никому не была нужна. И вскоре умерла в полном одиночестве.
Другая... Господи, дай мне талант, хотя бы временно, передать то, что я мог бы сказать о ней. Но невозможно передать то, что подарил ей Создатель. Он подарил ей...Себя!
Она была божественно красива. Красота её светилась мудростью. Превосходные внешние данные смущали её, она стеснялась их. Внутренняя сила духа и чистота не позволяли приближаться к ней мужчинам, у которых естественным желание было владеть ею. Это странным образом было очевидно для них. Одного взгляда было достаточно, чтобы пошлость проходила мимо. Ею можно было любоваться, не приближаясь. Как наслаждаются тонким запахом цветущей сливы. Острый ум, набожность, скромность и доброта. Те, кому довелось приблизиться, ощущали магнетизм, ощущение какого-то нездешнего света, идущего от неё.
Время было не властно над нею. Седые волосы казались снегом, который лёг на её голову. И стоит ей только взмахнуть головой, как снег спадёт и обнаружатся нежность и былой красивый цвет волос...
Такие женщины не умирают. Они уходят, как уходит осень, полностью подарив себя урожаем и игрой красок.