Скрипка издергалась, упрашивая,
и вдруг разревелась
так по-детски,
что барабан не выдержал:
"Хорошо, хорошо, хорошо!"
А сам устал,
не дослушал скрипкиной речи,
шмыгнул на горящий Кузнецкий
и ушел.
Оркестр чужо смотрел, как
выплакивалась скрипка
без слов,
без такта,
и только где-то
глупая тарелка
вылязгивала:
"Что это?"
"Как это?"
А когда геликон -
меднорожий,
потный,
крикнул:
"Дура,
плакса,
вытри!" -
я встал,
шатаясь, полез через ноты,
сгибающиеся под ужасом пюпитры,
зачем-то крикнул:
"Боже!",
бросился на деревянную шею:
"Знаете что, скрипка?
Мы ужасно похожи:
я вот тоже
ору -
а доказать ничего не умею!"
Музыканты смеются:
"Влип как!
Пришел к деревянной невесте!
Голова!"
А мне - наплевать!
Я - хороший.
"Знаете что, скрипка?
Давайте -
будем жить вместе!
А?"
Скрыпка і трошкі нервова
Скрыпка знервавалася, упрошваючы,
і раптам разраўлася
так па-дзіцячаму,
што барабан не вытрымаў:
"Добра, добра, добра!"
А сам стаміўся,
не даслухаў скрыпкінай гаворкі,
шаснуў на палаючы Кузнечны
і сышоў.
Аркестр чужынцам глядзеў, як
выплаквалася скрыпка
без слоў,
без такту,
і толькі дзесьці
дурная талерка
вылязгвала:
"Што гэта?"
"Як гэта?"
А калі гелікон -
меднарожы,
потны,
крыкнуў:
"Дурніца,
плакса,
вытры!" -
я ўстаў,
хістаючыся, палез праз ноты,
згінальныя пад жахам пюпітры,
чамусьці крыкнуў:
"Божа!",
кінуўся на драўляную шыю:
"Ведаеце што, скрыпка?
Мы жудасна падобныя:
я вось таксама
гарлапаню -
а даказаць нічога не ўмею!"
Музыкі смяюцца:
"Уліп як!
Прыйшоў да драўлянай нявесты!
Галава!"
А мне - напляваць!
Я - добры.
"Ведаеце што, скрыпка?
Давайце -
будзем жыць разам!
А?"
Перевод на белорусский язык Максима Троянович