Прижавшись щекою ко тьме поднебесной,
Лежала во стыке меж ночью и утром,
Сейчас никому не была интересной,
В сей час пребывала в сознании мутном,
Под совье " угу ", да под стрекот цикад,
Ей не засыпалось, к ней ночь беспощадна,
Казалось, вот - вот и вольётся в парад,
Средь звёзд она сможет внезапно стать главной,
Всё это лишь происки подлого хмеля,
Играет с её ослабевшим сознаньем,
Наутро, почти умирая с похмелья,
Займётся взеркальным своим опознаньем,
И не нагуляли и не напоили,
Сама виновата. Теперь что кривляться?
И как бы фалангой в висок не давили,
Не стоит за всепониманием гнаться...