крестик на груди, котомка с пайком
и сквозь радиоактивный лес
к бурьяном поросшей дороге железной
по которой уже давно ничего не ездит
все, кого любил упали грузом двести
не как у Балабанова, а как у Тарковского
я сталкер в параллельной плоскости
отрезан от добра и зла, обвинений и лести
и хоть необратимы масштабы бедствия,
как уровень человеческого безумия,
продираясь через кусты в полнолуние,
иду вперёд, осуждённый без следствия