Разрушается личность, расщепляется на частицы.
Ах, какая нелепая расплата за иллюзорное счастье.
Я пустая бутылка вина/вины
Падаю, разметаюсь осколками, в землю впиваясь надгробием.
Говорил французский поэт, циничные вещи,
Мол, возлюбленная это вино, а жена из под него бутылка.
Вероятно, все мужчины хамовато жестоки,
Когда дело касается их собственной трезвости.
Но я не вино и уже не бутылка,
Я впиваюсь в ступню Бодлера.
Я разбитый сосуд, и то не моя вина
Но, однако, ваша проблема.
И пока матерится, перебинтовывается Шарль
Я виновато туплю глаза.
Первопричина оказии такой
Тот кто смахнул меня со стола.
Так и жалуются веками мужчины/поэты французские
На порезы и ссадины от коварных женщин
А раскроенные дамы, лоскутами, стеклярусом
В ранах этих несчастных гниют.
Другой менее знаменитый мужчина сказал:
«Ты не та девочка, что я полюбил»
Конечно, ведь девочке той ты был безразличен,
Потому она и была совершенно цела.
Осколки, осколки, осколки.
Острые снежинки меня.
Вспомнила мальчика из детства,
Он снежных баб собирал.
Наверное вырос и тоже стал французским поэтом
Или алкоголиком, что бьет бокалы.
А ведь мы дружили когда-то...
Еще когда пол не влиял на состояние агрегата.
Сказать честно, мое горлышко (или бутылки)
Тоскует по твоим жестким рукам и губам,
Но собирать стеклышки тебе навряд интересно,
Тебе увлекательней их разбивать,
Вглядываться в свое размноженное отражение,
В переливы, в грани стекла.
Какой ты тщеславный, право,
Все превращаешь в себя.
Но мне нравится, не плохо выглядит.
И я смехом позвякиваю задорным.
К тому же твою мягкую теплую плоть
Я с удовольствием бы вспорола
И осталась с тобою, мой Кай,
Ледяным осколком под сердцем.
Ну же, давай, поиграй.
Сделай из меня бесконечность.