Техасский господин, гуляющий в жару,
Снимающий собор, дивясь российской вере,
В умасленный калач пихающий икру,
Не знает ничего о нашем «Англетере».
Для нас здесь лабиринт, зыбучая земля,
Дрожащая вослед давно минувшей буре.
И давит все еще махровая петля,
И кровь не запеклась в пшеничной шевелюре.