На паперти, старом прилавке,
где в россыпи ржавых монет
и знаков отличия, в давке
часы утопают меж лет.
Дырявые вещи, как память.
Пластинки, шарнир, календарь.
Хозяин музейного хлама
вещает про фото и ларь.
Спасителя рыскают в толпах
солдатик и брошка, звонок,
мечтая о новом дне, полке,
в коробке живя, где щенок
вчера ещё спал, кобелея,
а нынче – в бродячем строю;
под солнцем голОдно белея,
покинутость ищет свою.
На столике жёлтость романов,
всекнижный златой экземпляр
поэзий, где рыцари, станы
красавиц, цветы и фонарь.
- Последняя Библия мира,
трактат о любовии каст,
что купит Разлука для пира,
где пламени яро придаст.