Наш путь во мгле. Ни звезд, ни маяков.
Состав ползет в тумане одиноко.
За пеленой тяжелых облаков
Ни цели, ни девиза, ни намека.
Нельзя построить счастья на крови -
Страна пришла к понятному итогу:
Ни веры, ни надежды, ни любви
Ни к ближнему, ни к дальнему, ни к Богу.
И этой безнадеги этажи
Не расшибить ни обухом, ни плетью.
Вдали исчезли даже миражи,
Манившие все прошлое столетье.
Всегда вперед летел наш паровоз,
Порой не разбирая семафоров,
Но поезд вдруг пустили под откос
Среди родных полей и косогоров.
Ни средств мы не жалели, ни людей
Во имя, нам казалось, лучшей цели -
В плену своих магических идей
Себе и всем до смерти надоели.
А паровоз летел сам по себе
Туда, где мир надежен, свят и прочен,
В неравной страшной классовой борьбе
Бросая трупы граждан у обочин.
Мы думали, что пролетят года -
Всем выпадут счастливые билеты…
Как оказалось, шли мы не туда,
Где ждали нас прекрасные рассветы,
И выбраться никто не смог из нас,-
Настолько безграничен был колодец,-
А главное, что в самый трудный час
Нас предал самый главный полководец.
От жителей страны, как от огня,
Слинял герой - не снилось Джеймсу Бонду -
Сказал: «Сдаюсь, и дальше без меня!»
И укатил с одноименным фондом.
Он был хитер и крут - матерый лис,-
Владел толпой подобно экстрасенсу.
Он выступал за гласность, плюрализм,
За перестройку, кворум и консенсус.
Он нетерпим был к водке и вину
И говорил: «С ярмом алкоголизма
Пойдем мы все, товарищи, ко дну!
Нам в жизни не построить коммунизма!»
Но был зело лукав его задел,
Ведь дело в том, что (это по секрету)
Никто его и строить не хотел -
Нам парили фальшивую монету.
Ведь коммунизм - он был уже у них -
У тех, кого зовут номенклатурой:
Закрытые буфеты для своих,
Просмотры с обнаженною натурой,
Пайки, медали, Чайки, ордена,
Больницы, санатории и дачи
Они давно освоили сполна.
А что народ? Народец пусть поплачет.
Какой же псих, по правде говоря,
Делиться будет со своим народом?
Кому досталось Знамя Октября?
Конечно им – не жалким нищебродам.
Забили на порыв народных масс
И в коммунизм переместились плавно:
Красиво можно жить уже сейчас,
Конечно же, не всем, а только главным.
И вот уже объявлен новый НЭП,
Процесс пошел, его спустили в массы:
Подорожало золото и хлеб,
А преуспел, кто первый был у кассы.
Дзержинского свалили второпях,
На всякий случай деньги отобрали,
А граждане с барсетками, в цепях
Пришли и все по–тихому украли.
Потоком лжи вещал телеэкран.
Включились все: от зама до министра.
Под тосты президентов разных стран
Стране конец настал довольно быстро.
Действительность казалась страшным сном:
Народ мычал и ждал капитализма,
Захлебывался водкой и вином
И привыкал с похмелья к горькой клизме.
- Вот–вот, друзья, я видел, он идет!
На Мерседесе едет в белом фраке!
Он нам, дебилам, доллары везет
И очередь в Макдональдсы до драки,
Теперь–то мы, как люди, заживем:
Все будем в джинсах чавкать ананасы,
А щи и кашу жвачкой зажуем,
Но все, кто не вписался – мимо кассы!
Затягивалась мертвая петля.
Жизнь становилась каверзней и злее.
Зашевелился Сталин у Кремля,
Ильич заплакал, лежа в Мавзолее.
Капитализм народу волчью пасть
Явил в своей убийственной натуре,
И люди снова материли власть,
Прикладываясь к гибельной микстуре.
Как трудно в сорок начинать с нуля...
Просили люди сделать так, как раньше,
Но те, кто был в то время у руля,
Делили кэш и воровали транши.
И новый лидер оказался глух ,
К стенаниям и жалобам народа.
Он гнал его, как выгоняют мух,
Графинчик доставая из комода.
А жители колбаски в бутерброд
Просили чуть - не акции Газпрома, –
Но виноват всегда в стране народ,
И это, вроде, как бы, аксиома.
- Так вы же сами выгнали хапуг
И Феликса свалили на Лубянке,-
Сказали им в Кремле, заметив вдруг,
И под шумок ввели в столицу танки.
И начали хреначить по своим -
По тем, кто окопался в Белом Доме.
Весь мир смотрел,- вот это был экстрим,-
Как старый мир горел в предсмертной коме.
По ящику с рабыней сериал,
Шприцы валялись прямо возле школы,
Народ пил водку в банках, спирт Роял,
Для кайфа полируя Херши–Колой,
Камю турецкий, сигареты лайт,
Поштучно кофе Игл - голимый жутко,
Противный юпи, зуко и инвайт –
«Добавь себе, дружище, рак желудка».
Хопер–Инвест, Тибет, Гермес–Финанс,
Банк Чара, МММ, и Властелина...
К ним приходили люди с верой в шанс,
А уходили навсегда и в глину.
На пленных кто-то сильно руки грел -
Одна война в Чечне, затем вторая:
Кому гешефт, ну а кому расстрел,
Кому дворец, кому дерьмо сарая.
Ни денег, ни работы... Полный мрак!
Менты борзели, тешились бандиты..,
И в этот час наверх полез дурак
Унять свои больные аппетиты.
Народ метался, словно идиот,
В условиях тотального обмана,
И невдомек всем было, что идет
Процесс по заготовленному плану.
Союз, быть может, кто–то не любил -
На этот вброс не поведу и бровью –
Всегда найдется враг или дебил,
Чтоб хайпануть на собственном здоровье.
И здесь нашлись. Не сразу и не вдруг.
Нелепая случайность? Нет, едва ли ..,
Но на партсъезде тысячами рук
За Горбачева все голосовали.
Молчи, тоска.., я слов не нахожу!
Теперь он стар и всеми презираем.
Он жил зачем? Понятно и ежу:
Чтоб наша жизнь не показалась раем.
Меня лет десять память не зовет
В те злые годы. Было слишком больно,
А парень этот – он еще живет,
Самовлюбленный, сытый и довольный.
Приличных слов в моем запасе нет -
Любой эпитет отливает кровью.
Дай Бог ему спокойных долгих лет,
Успехов в жизни, счастья и здоровья!
Величие страны во все века
Не мерялось деньгами власть имущих:
Боярам – честь, их служба нелегка,
Народу - тяжкий труд за хлеб насущный.
И только правда, общая для всех,
Была стволом - скрепляла каждый атом,
Ведь жить без правды - самый смертный грех:
Могила всем: и бедным, и богатым.
А власть с верхушки начинает гнить -
Прекрасно видно в замкнутой квартире.
Народ один - его не заменить,
Хотя ряды приезжих только шире.
За воровство положены срока.
Лукавство есть в посыле этом важном:
А как же быть, когда властей рука
Залезла в кошельки своих же граждан?
А что теперь? С кого о чем спросить?
Прос..али то, что создано не нами,
И боль в душе уже не погасить
За то, что сам причастен к этой драме.
Как зритель, как свидетель, как актер,
Не ведая и не подозревая,
Со стадом шел на жертвенный костер,
Не думая, куда ведет кривая.
Кого винить: прибалтов ли, грузин,
Про них сегодня говорят мне часто -
В огонь мы сами лили керосин -
Наверно, чтоб быстрее склеить ласты.
Всех размели: казахов, молдаван,
Армян, азербайджанцев, украинцев,
И предали друзей из дальних стран:
Доверчивых вьетнамцев и кубинцев.
Налью в стакан лекарство от тоски...
Ушли надежды, и осталась горечь:
- Баранам обещали шашлыки, -
Мне лучше не сказать, чем Давидович!
Я не смогу построить новый мир –
Кровь холодна, и разум не послушен,
И правит бал отвергнутый кумир,
И погребальный звон терзает душу.