Поменявши десятки личин,
Миллионы имен и обличий,
Богатырь, княжий сын,
Ванька-пахарь, кобылы возничий,
Квинтэссенция интеллигентности –
Отрок поповский,
Разночинца тургеневский тип,
Иль юродивый Гришка-убогий,
В общем, русской души архетип ,
Он опять стоит на дороге.
И взирает, продравши зенки,
То ль от скифов, то ль от эвенков
С характерной такой косиной,
Среднерусского взора
Похмельной тоской,
На оставленный кем-то валун, –
Его на кремлевскую стройку тащили,
Да с подводы надысь уронили, –
И какой-то мальчишка-шалун
На нем пару строк черканул.
Попугать хотел окружающих,
Проходящих, да проезжающих.
Недопоротый граффити,
А туда же вот, на тебе…
От такого-то разгильдяйства
И пошло на Руси зазнайство:
Мы особые, нам нельзя
Влево, вправо и прямо.
У нас, право, иная стезя,
Заповеданная волхвами.
И стоит на распутье мужик,
Непонятный и хмурый.
Сотни лет морщит скорбный свой лик
Живописный светоч культуры.
И твердит: быть – не быть,
Да куда же нам плыть,
И как наши сыграли со шведами…
А лошадку давно уж
Пора напоить.
Но когда он очнется, неведомо.
И на офисном стуле
Я как витязь в седле,
Васнецовский шедевр
На рабочем столе,
Затаился курсор, как полуночный тать
И становится тошно и муторно
Оттого, что Россию умом не понять.
Ни своим, ни заемным – компьютерным…