Неожиданный посетитель или мистическая история о том, как я случайно чуть не устроил революцию.
Помню, день непогожий был. Дождь
Лил с утра, размывая дороги.
Непогоды тревожная мощь -
По-отечески чутко и строго.
В этой мощи особенный шарм,
Необузданный пыл созиданья.
Как изломанной молнии шрам
Потрясал измельчавшие зданья!
Как бровями кустистыми туч
Грозно хмурилось древнее небо!
И как ветер был зол и ревуч!
И как сам я был в мыслях летуч…
Был так лёгок, как вовсе бы не был…
В полусне я мечтал не спеша
У окна разомлевши без дела,
Когда рядом возникла душа,
А потом за душою вслед - тело.
Тот, возникший, был в средних летах
И особо ничем не приметен.
Он сказал: "Был я в разных местах
И всего навидался на свете".
Он сказал: "О, наивный мой друг!
(Отчего вдруг "наивный"? - Не знаю).
Столько мелочной злобы вокруг.
Нет конца этой злобе и краю".
Он сказал: "Человек - это зверь,
Если верной не знает дороги".
Он сказал: "В наших силах, поверь,
Сделать мир этот лучше намного".
Я схуднул, поседел, оробел.
Тут и гости не ходят особо.
Да и ходят всегда через дверь.
Первый раз так, из воздуха чтобы!..
И такой весь себе на уме,
И не выпил, а сразу о вечном!
И друзья-то не часто ко мне…
Я не часто планирую встречи.
Я, сморгнув, тычу в груду вещей:
"Вы, любезный, конечно, простите!
У меня тут бардак. И вообще
Неожиданный вы посетитель".
Он присел: "Нету правды в ногах!
За бардак не тревожься напрасно.
Был бы только порядок в мозгах.
Было б только сознание ясно".
Он сказал: "Поразмысли чуток
И спроси у себя, да построже:
Сколько важного сделать ты смог?
Сколько важного сделать ты можешь!"
Он сказал: "Много я повидал.
Был законом и был вне закона.
Человек без сподвижников мал,
Но велик при наличии оных.
Если, чувство и мысль запалив,
Воспарит человек над толпою,
Так само тяготенье Земли
Не управится с силой такою!»
Он сказал: «Я от странствий устал.
Но имею великое знанье.
Я дарую тебе свой запал!
И полезные дам указанья".
Я всё больше худел и седел.
Много страшно! И малость нелепо!
Я спросил его: «Может, себе
Вам другого сыскать человека?
Потому как я чуть нездоров.
Потому как страдаю от лени.
И насчёт ваших щедрых даров
Небольшие имею сомненья…»
И на дверь покосившись с тоской,
Хоть бежать не решился бы даже,
Я добавил: «Чтоб править толпой,
Мне не хватит ни духу, ни ражу».
И какой тут запал? Дождь и дрожь!
Лето русское хмуро и дико.
Человек воспаривший хорош…
Да пади человека сыщи-ка!
Но возникший был явно непрост,
Искушён в искусителя роли.
Он сказал: «Выбран ты! И вопрос
Этот раз навсегда мы закроем».
Он сказал: «Не дрожи и не ной!
Верь в свои человечии силы!
Может, ты – новоявленный Ной!
Может, ты – это новый мессия!..
Что терять тебе в глупой судьбе,
Где ты серостью обезображен?
Этот мир, пусть он важен тебе,
Сам ты этому миру не важен!»
Много он говорил. Я кивал.
Вечерело. И вылились тучи.
Как итог прозвучали слова:
"Всё же можем мы сделать мир лучше!".
"Можем? Славно!" - Я чуть просиял,
Ожидая конца разговора.
Но сказал он: "Да будет запал!
Можем сделать! И сделаем скоро!
Перво-наперво нужен костяк
Умных граждан со знанием дела.
Старых, бедных – не важно! Пусть так!
Лишь бы были активны и смелы!
Лишь бы преданных и с головой -
Нам не нужно случайных прохожих...
Может, знаешь кого-то, кого
Мировые проблемы тревожат?"
Кто ж в России не знает людей,
Жадных в пьяном дыму разговора
До величия дерзких идей
Размасштабия мирового?
Разве тот, кто в России не пьёт…
Я-то сразу же многих припомнил!
Ну а гость уже, вижу, встаёт,
Нервно крутится у телефона.
Мне кивает на трубку: «Звони!
Убеждай! Обещай! Агитируй!»
В тот же миг громыхнуло вдали.
В тот же миг стало душно в квартире.
В голове пронеслось было «Врёшь!».
Но потом, как в дыму, как в тумане,
Изрыгал я какую-то ложь,
Всех обзванивая по памяти.
Обещал, убеждал, призывал.
За народ! За свободу! И кроме
Говорил что-то про капитал,
Что-то о пенсионной реформе.
Кто-то тихо с сомненьем икал.
Кто-то пьяным смеялся фальцетом.
Кто-то крикнул: «Пора, брат! Я знал!
В вечерах кто не думал об этом?»
В общем, многие были вполне
Потрясти кулаками готовы.
Ну а гость всё нашёптывал мне:
«Пусть зовут всех друзей и знакомых».
___
Море буйных кипело голов
Во дворе у меня ближе к ночи.
Цвет мужичий пивных, кабаков,
Гаражей, закутков и прочее.
Подвожу визитёра к окну:
"Вот толпа! Вот реальная сила!"
Только вижу, он нервно сглотнул.
Только вижу, он смотрит не мило.
Грубо тычет он мне: "Ты, щенок!
Ну на что мне такое сгодится?
Тыща рук у толпы, тыща ног.
А голов у толпы единицы.
Суть их в том, чтоб терпеть и страдать.
Они серы и рыхлы как тучи.
У толпы у такой никогда
Жизнь не будет ни ярче, ни лучше».
Чуть не плача, я вышел во двор,
Крикнул: "Люди, идите отсюда!"
Но в толпе уже вспыхнул задор -
Были выпимши многие люди.
___
Новым утром во всех новостях
Нашей многострадальной России:
«Террористов подавлен очаг!
Виноваты незримые силы!»
Ох, металась же эта толпа,
Объективами схвачена камер!
Полицейский какой-то втоптал
Босоногого в грязь сапогами.
Кто-то бился, скрутившись узлом.
Кто-то громко молиться вдруг начал.
И над всем этим утро ползло
В тучах солнце стыдливое пряча.
Томный диктор вещал для страны:
"Всех зачинщиков ждёт наказанье.
Из задержанных, кто не пьяны,
Те активно дают показанья.
И уже вроде вышли на след
Главаря, что хитёр и двуличен.
Всем известно, в Россиюшке нет
Революций без средств заграничных".
Пробудился вчерашний мой гость -
Ночевал у меня на диване.
Он сказал: "Может всё улеглось?"
Я сказал ему: «Было бы странно».
Тут в прихожей звонок пропищал.
Гость мой сразу простился любезно.
И мгновенно исчезла душа,
И за нею вслед тело исчезло.
И потом много-много недель,
В объясненьях марая бумагу,
Заверял я серьёзных людей,
Что на общее действовал благо.
Что был дан мне великий запал,
Чтобы сделать мир лучше. И кроме
Говорил что-то про капитал,
Что-то о пенсионной реформе.
Всех в итоге стенаний и зол,
Что в застенках бывают нередко,
Я смеясь подписал протокол,
Что был вражеской куплен разведкой.