ПРОЖИВШАЯ ДВАЖДЫ
Книга, посвящённая отцу.
Автор Ольга Аросева.
Ольга Александровна Аросева(1925-2013), советская и российская актриса
театра и кино. Народная артистка РСФСР.
Продолжение 11
Продолжение 10 http://www.stihi.ru/2019/07/12/6028
«9 ноября
Утром пришёл к Ворошилову. Его нет: экстренно вызван. Иду к Молотову. Он встречает меня на лестнице и говорит: «Иди, иди туда, в квартиру, там Полина* тебя примет, иди». А сам спешит, напяливая наспех пальто. Пришёл в его квартиру. Полина Семёновна обеспокоена, Вячеслав ей не сказал, куда и зачем вызван. Ушёл домой. Через два часа стало известно – его вызвал Енукидзе.
Вчера был товарищеский вечер у Ворошилова. Жена Сталина Аллилуева была весела, симпатична, как всегда. Потом, может быть, в час или два ночи, она, Сталин и Калинин ушли. Она – домой, а Сталин и Калинин решили проехаться по Москве. Вернулся Сталин поздно, часа в три. Заглянул в комнату Аллилуевой. Она спала, он и ушёл. В восемь часов домашняя работница будит Аллилуеву, та не реагирует. Работница открыла одеяло – Аллилуева мертва. Одна рука откинута, другая окоченела, сжав маленький револьвер, дулом направленный в сердце.
Работница позвонила Енукидзе, он вызвал Молотова и Ворошилова. Они пошли к Сталину, разбудили его. Ответственные и неответственные работники партии убеждали друг друга, что Аллилуева умерла. Однако, почти все знали истину. Мне нужно было повидать Сталина, но разве можно при таких обстоятельствах…
13 ноября
У Литвинова*2. Он убеждает, что мне надо уезжать из Праги. На основании глупейшего доноса Полоцкого. Крестинский*3 написал (конечно, как и всё, что он делает по неразвитости и глупости пополам с хитростью) содонос в ЦК, а Литвинов как нарком сделал выводы не в пользу меня, конечно. Один Карахан*4 по-прежнему хорошо расположен ко мне, на доносе Крестинского он написал: «Аросева убрать из Праги не возражаю, но ему следует предоставить работу в другом полпредстве». Мы говорили с ним о Турции, Тегеране и даже Японии.
Литвинов убеждал меня, что в ГПУ имеется материал против меня. Я возражал – какой же там может быть материал, кроме искусных выдумок карьеристов. Литвинов сказал: «С моей точки зрения тоже это не материал, но они его считают материалом».
Я отвечал: «Меня ЦК и Политбюро достаточно знают, чтобы выдумки и злопыхательства моих неприятелей могли повлиять на их решение». Литвинов спрашивал, почему же сотрудники жалуются только на меня. Я опять возразил: «Неверно, не только на меня» – «Ну, может ещё на Антонова-Овсеенко из-за его жены», – заметил М. М. – «Нет, нет, Максим Максимович, есть и другие, на которых жалуются. Этот процесс – не что иное, как борьба против старых партийцев и истинных революционеров. Об этом я Вам говорил три года тому назад во Францисбаде и Вы тогда с этим соглашались». – «А, полноте, – отмахнулся Литвинов от своего прежнего „согласия“».
14 ноября
У Кагановича. Я осторожно затронул вопрос о моей возможности работать в Турции, Японии или Финляндии. Каганович сказал, что скорее всего мне придётся работать в СССР, предполагает, что в Коллегии Наркоминдел. Я согласился. Условились, что я напишу просьбу об отозвании меня по семейным мотивам (жена местная, из Праги) и меня отзовут по моему желанию в марте 1933 г.
15 ноября.
Отъезд в Прагу. За две минуты до того, как нам сесть в авто и поехать на вокзал, мне звонит Ворошилов. Очень дружески говорили по телефону. Я укорял его в том, что он мало поддерживает меня, когда интриганы на меня нападают, а он сказал: «Не мы тебя, а ты нас мало поддерживаешь». – «Как так?» – спрашиваю. – «Да так, семью себе там завёл. Ну да это ничего, приходи ко мне сейчас». Пришлось сказать, что багаж уже в автомобиле и через пять минут надо ехать. Он попросил изложить ему по телефону, что я хочу. Я сказал, что не прочь поработать и в Москве, и за границей, но хотел бы одного: остаться на дипломатической работе. Клим обещал стоять на этом и обещал мне написать. Я выехал в Прагу.
4 декабря
День посещений. В посольство пришёл артист Москвин.
1933 год
30 апреля
Париж. Посольство. Вчера был у А.*5 Огромная вилла. В лесу. Похоже на уединённый замок. А. рассказывал, что Крегер*6 его хотел убить. Подослал двух: один нанялся к А. в качестве лакея, другой должен был непосредственно совершить «дело». Планировали уговорить А. кататься на лодке и опрокинуть её. А. почувствовал, что в вечер, назначенный для его убийства (о чём он не знал и не догадывался), не следует выходить из дома, и отказался от прогулки. Потом очень выразительно говорил мне:
– Я чувствительный, я очень отчётливо ощущал приближающуюся опасность.
Только потом он узнал, что Крегер тратил ежегодно большие суммы денег, чтобы следить за А., который подрывал доверие к предприятию Крегера. Последний распространял об А. слухи, будто он назначен Москвой для снабжения финансами компартий в Европе.
Оказалось, что со многими видными политиками в Париже Валериан*7 не знаком. За столько лет не успел! Например, с зам. предпарламента.
Очень много думаю о детях. Ведь они – самое верное, самое прекрасное, неисчерпаемый источник деятельности и наблюдений.
Эти дни, что в Париже, почти не читаю и не пишу, а это ослабляет духовную деятельность, ибо назад человек катится всегда быстрее, чем шагает вперёд.
18 июня
Кавказ, Сочи, санаторий Ленина. В сущности, человек живёт один день, всякий другой день – НОВАЯ ЖИЗНЬ…
Утро. Был рад, вспомнив, что отослал свою пьесу в Москву.
Завтрак. Тороплюсь на автобус, в Мацесту.
Сидел в ванне. Потом ингаляция. Лежал в зале отдыха. Читал П. Сухотина «Человеческая комедия». Читал, чтоб познакомиться, что берут наши театры. Вещь сама по себе несерьёзная и неважная, хотя и сделана по Бальзаку и принята в театр Вахтангова. Она не отвечает современности. Пошёл на почту (против здания ванн). Сдал письма.
2 июля
В 9 утра выехал в Красную Поляну. Это в 93 километрах от Сочи. Сначала вдоль берега моря, а потом, не доезжая одного километра до Адлера, в сторону, в глубь Кавказа. Впечатление неотразимое и несравнимое по силе ни с чем. Не хотелось даже себя самого ощущать. И до сумасшествия стало жалко моей прошлой кривой жизни.
Дико в Красной Поляне: горы, леса, в них медведи, гиены, шакалы. Ночью, говорят, слышно, как они кричат. Горы стоят, как живые неподвижные гиганты. Здесь охватывает чувство предысторического, животное просыпается в человеке. Вдруг веет первобытным. Мозг костей знает, что в таких лесах и горах вместе со зверями мой предок жил долгие тысячелетия.
По дороге туда и оттуда нас останавливали разъезды ГПУ’сских патрулей. Видно, на дороге шалят.
Дорога в Красную Поляну идёт через ущелья. Она строилась в 1872 году пленными турками, стоила жизни многим сотням рабочих и нескольким инженерам. Место для прокладывания дороги расчищали, взрывая скалы.
В Красной Поляне – пустующий санаторий в здании большой царской дачи для охоты. В прошлом году был тут пионерский лагерь, теперь за отсутствием продуктов нет ничего.
Так же пустует и дача ЦИКа. Она оборудована хорошо, и можно было бы в ней жить. В избе около этой дачи живёт её сторож с женой и сыном. Повыше на горе – рабочий-украинец с больной сердцем женой и двумя детьми. Врачи посылали его жену то в Кисловодск, то в Мацесту – ничего не помогало, сердечные припадки продолжались. Болезнь прошла здесь, в горах. Мы дали хлеба семье, они были очень рады. Картошки много посажено вокруг их домика, но эту картошку они не могут копать – она принадлежит дому ЦИКа.
Дикие леса, дикие горы… Кажется, даже чувствуешь запах зверя, звериной хищной жизни. Впечатление никогда раньше не бывалое. Что-то очень первобытное закрадывается в душу. От этого делаешься молодым и по-особенному, как зверь, чистым. Сама земля здесь первобытна… Уголок земного шара – теперь немного таких – сохранивший всю первобытность, всю юность нашей планеты. Впечатление глубже всех других, родившихся во мне…
19 июля
Выехали из Сочи в 9.30 утра в Гагры. Платановой аллеей прошли в город, восточный, пыльный, но культурный. В кафе чистые скатерти, за столиками люди… Чем-то страшно напоминает Неаполь. Море прозрачное и синее. Даже бухта похожа… Магазины полны товаров.
Дети мои живут плохо, а я в раю. Я сделал неправильно, что отдал их матери, надо было, как предполагал раньше, отправить их в Крым… Стал писать письмо Леночке.
20 июля
Новый Афон, предмет моих давнишних мечтаний. Головокружительная, какая-то околдовывающая красота. Выехал из Гагр утром, отправив Лене и Оле письма».
* Жена В. М. Молотова.
*2 М. М. Литвинов – советский дипломат. В 1930-1939 гг. – нарком иностранных дел СССР.
*3 Н. Н. Крестинский – советский государственный и партийный деятель, дипломат. В 1930–1937 гг. – зам. Литвинова.
*4 Л. М. Карахан – советский дипломат. В 1924–1934 гг. – зам. Литвинова.
*5 Инициал раскрыть не удалось.
*6 Ивар Крегер – шведский предприниматель, один из крупнейших финансовых магнатов мира 20-х годов.
*7 В. С. Довгалевский – советский государственный деятель, дипломат. В 1928-1934 гг. – полпред СССР во Франции.
Продолжение в следующей публикации.