Ослабшее сердце сжимают в тиски
Слоновые кости.
И давит в виски пульсация мыслей и крови свинец .
Лазурные вены всем явят на свет рубцов след горбатый тяжёлой руки.
Цветёт в груди пламя, его языки
Пропитаны ядом остывшей любви,
Окрашены в алый и отблеском лжи
По бледности скачут, тонут в чернилах.
Слезами облитое сердце не в силах,
В конвульсиях сердце, птицею в клетке,
Синицею робкой.
Шрамы и метки в узоры сложились, каймой обрамляют.
Врезаются в кожу и растворяют.
Молчание душит, тихо по шее затянется узел .
Тухнет и тлеет на кончиках пальцев прикосновенье, сладостность губ и горечь ведения.
Стекает по стенам мрачность ночная и пристально смотрит, рык извергая, сверкает клыками.
Вдох-выдох-вдох.
Веки прикрыв я считаю до трех.