Время безудержно мчится вперёд и меняет многое вокруг нас. Всё ныне не так , как было раньше. Это и хорошо, но это и плохо.
Замечаю, что рушатся семейные связи, старики не нужны, их готовы осмеять, не заботясь о том, что унижают старость и тем самым унижают себя, выявляя окружающим свою невоспитанность.
"А это вы нас воспитали!", - не без ядовитости отвечают они. Но процесс воспитания в несмышлёном детстве отличен от понятия воспитания вообще: человек вращается в определённой среде, помнит наставления родителей или легко их отбрасывает, самовоспитывается, уделяя внимание развитию интеллекта, моральных качеств, способностей, которые определяют дело, которому он будет служить.
Мы в 60-70-е годы тоже общались с дедушками и бабушками... В памяти моей осталось много всего: наставлений, бытовой науки, рассказов о прошлом, для нынешней молодёжи совсем далёком:о 20-30-х годах.
Я обожала говорить с бабушкой своего мужа, давно перестала считать её только его бабушкой: она и мне стала родная.
Говорили обо всём, я её не перебивала, а буквально впитывала в себя рассказы, полные сочного, яркого народного языка, новых для меня диалектных слов,
обрисовки старого семейного уклада и особенностей крестьянского быта.
Как-то заговорили о любви...
"Э... Кто тя любит, тот последнее отдаст, не поскупится! Лишь бы тебе было хорошо! И не заругает никаким лихим словом, и работу тяжкую делать не даст,
всё старается сам, чтобы ты не надорвалась, случаем...
Мешков-то ох, сколько таскать приходилось! А лён трепать, а прясть, ткать...
Девка только родилась, а уж ей приданное готовь: скоро ли холсты наткёшь, да отбелишь, да вышьешь панёвы*, да постель надобно собрать... Всё не враз."
Раньше родители невесте жениха-то выбирали. Редко, когда получалось выйти замуж по любви, но иногда бывало.
-Бабушка, а ты чего улыбаешься? - Улыбка озаряла её лицо и иссиня-васильковые, редкостные цветом глаза оживали на немолодом уже лице: оно сияло от предвкушения будущего рассказа!
- О любви, говоришь расскажи... Ну, так вот какая любовь-то была в доме нашем у молодожёнов.
Начну издалека. В те времена мясо-колбасу не ели как сейчас. Чугун со щами поставят на стол, во главе стола - дед, старший. Мужики за столом сидят, а бабёнки-то ихние сзади стоят: места в избе не хватало! Вот , какая семья-то была.
Дед ложкой стукнет по краю чугуна и скажет: "По-перьвому!",- бери, значит, в щах кусочек мяса, не попадёт в ложку -твоя беда... После опять стук: "По- второму!",- и опять , кто пострел -тот и съел!
А у нас молодожёны были... По любви сошлись, она видная собой, красивая,
не тоща какая-нибудь, а баба справная, всё при ней. Любила муженька-то своего,
ласковая была, уступчивая, не скандальная.
Поедят когда, да на печку... С утреца-то ей накормить мужа любимого хочется,
она ему мясо, сохранённое от обеда, да припрятанное предлагает:"Ешь, работать-то тебе, тяжело нынче! Ешь посытнее! Мясо, авось, не каждый-то день!
А он ни в какую! - "Не стану!Хочу, чтобы ты, моя голубонька, съела!",- и двигает мясо ей, а она опять ему... Доугощались... "Ну, раз ты не хочешь, и я не хочу, пусть кошка съест!", - и бросил мясо кошке! Та -то уж не отказалась!
Пришла я с поля-то, а молодая наша сидит-глаза мокрые...
"Ты чего? Аль муж обидел?",- "Да нет!Он меня любит: хотел, чтоб я мясо съела, а я хотела, чтоб он", - и в рёв!-
"А , если честно, ой-как мяса-то хотелось!",- на пороге показался молодой муж.
"Если честно, и мне тоже!", - вот смеху-то было!
"Вот она любовь-то была какая...".
Бабушка утёрла глаза платком: "Вставай, молодая! Скоро муж придёт,
причешись, прихорошись, да на стол ставь...".
Много было историй разных, да разве всё расскажешь...
*Панёва - нижняя женская юбка из тонкого холста,
украшенная кружевом и вышивкой. Когда девушки
кружились в хороводе, ноги было не видно:
хвалились панёвами.