Рубашка простая, почти как твоя.
И брюки почти что простые.
И туфли дешёвые за три рубля,
Да волосы просто густые.
И галстук такой же почти как у всех,
Здесь каждый бы мог так одеться.
Не скажешь, окинувши взглядом поверх,
Что мальчик с пластмассовым сердцем.
И нету особенной в нём красоты,
Он просто один среди прочих.
Он даже смеётся почти что как ты,
Вот только искусственно очень.
И в паспорте тоже стандартно лицо,
И слишком стандартная подпись.
Он просто мальчишка, в конце же концов,
Не будь лишь пластмассовой совесть.
Он просто прожил бы свой кратенький век,
И всеми в минуту забылся.
Никто не заметил бы скромненький след
его, если б он не влюбился.
И может растил бы мальчишка детей,
С женой они б счастливы были.
Варил бы в субботу семье он кисель,
Вдруг если б в ответ полюбили.
Но жизнь не оставит подарка порой,
Не выкажет подлинной ласки.
Зато растянувшись в ухмылке больной
Любовь вдруг подарит пластмасске.
И сердце растопится, плача, в груди.
Покажется счастьем могила.
Никак не вздохнуть тут; ни сесть, ни пойти.
Петля, табуретка и мыло.
Сперва только пьянство в пустых кабаках
И множество самообманов:
Распитых бутылок, размытых в стихах,
Разбитых сердечек стеклянных.
Заметит посмертно его лишь потом,
Как имя, вошедшее в трафик,
Пришедший к могиле один на поклон
Ваятель скупых эпитафий.