Село глухое. Станция пуста.
И шпалы в лопуховом ералаше.
Ни ад, ни рай. Останься и врастай
корнями в лёсс. А что бывает слаще
вот здесь, в провинциальной тишине,
где ржавый рельс уходит в медуницу
и, кажется, что сердце бьёт сильней,
достаточно к железу прислониться.
Прижаться ухом, слушать, сквозь траву
на брошенное поле покоситься.
Увидеть колос, думать - не сорву
надёжно заплетённую косицу,
в которой жизнь лежит зерно к зерну,
заканчиваясь длинной острой остью.
Кузнечик, нарушая тишину,
играет вальс непрошеному гостю.
Ни рай, ни ад - чистилище, поди.
Перрон зарос. Обходчик здесь не нужен.
Составов нет. Сиди, в окно гляди,
но только глупо ждать гостей на ужин.
Уже давно все книги перечёл
и вытер пыль со старого комода.
Никто не посещает, кроме пчёл,
но в доме и без них довольно мёда.
Ни ад, ни рай. Заброшенный вокзал,
чистилище, где пишутся стишата.
И тени тех, кто любящих бросал,
и брошенные в роли провожатых.