Мне холодно, в моих глазах жара.
Со временем, больная голова
всё рвёт, и рвётся, будто-бы кружась,
и не находит своего угла.
Нет ничего, скажи кого ругать.
Все разошлись, оставив дурака,
беснуется в надежде на пожар,
легко быть пьяным в море бардака.
Мне быть бы брошенным чтобы страдать,
в далёком прошлом где была семья,
и откровением была кровать,
одна на всех и спрятаться нельзя.
И вот, как будто ада здесь врата,
и улыбается без глаз судьба.
Преследует, как прежде, кожура.
И Бродский с сигаретой у окна.