Ты наденешь снеп,
Козырек повернешь назад.
Я покрашу волосы в ярко-синий.
Ты так весел, так яростно сильно рад,
Что играет тот трек на моем мобильном.
Мы возьмем вина, пенки две и палатку с пледом,
Шесть картофелин, две консервы съедим за обедом.
Дождь закапает, снимем трусы, потому что жарко,
Пойдем купаться.
И те двое целуются, только чтоб целоваться.
Он наденет яркие очки,
И, раздевшись, упадет на песок
Под солнце.
У него от ваших взрослых проблем отдает в висок.
Берет камеру, зажмурившись, смотрит в солнце,
Поводит взором, не перестает улыбаться.
И снимает тех двух,
Что целуются, чтоб целоваться.
Она достает сигарету, закуривает,
Дым выдувает против ветра,
Вихри запутываются в волосах,
Волосы оплетают всех вокруг.
У нее есть сливы, булочки и вина два литра.
У нее есть друг, есть друг, есть еще друг.
И еще десяток друзей.
Таких же нелепых, как и она сама.
Они словно застряли как мухи в сладкой медовой пене молодости.
Этот возраст - где-то 15-17 лет - это их тюрьма -
Так им скажет каждый первый взрослый
И совсем даже не от зависти или злости.
Я включаю веселый трек про что-то беспечное,
то ли жизнь целую, то ли всего лишь лето.
А они берут, кто гитару, кто камеру, кто перо, кто диктофон.
Кто меня возьмет за руку, а кого-то я обниму.
Наша радость большая, как слон.
Мы нелепые и ненужные никому.
Выпиваем, жуем что-то, вдуваем дым.
Поколение Y, миллениалы,
Мы самим себе не принадлежим, лежим
Прибивая, как волны песок.
Как закат пробивает небо алым.
Мы не жжем факелы,
так не учили нас, лишь тихонько бухтим на митингах.
Не боимся кракенов,
обсуждается нами на кухне политика.
Мы боимся остаться безработными,
Подтираясь в мечтах договором трудовым.
Одеваясь как школьники, мы бухаем с горя и плачем ночами.
Мы скучаем по себе молодым.